Рома чуть не расплакался от бессилья. Он готов был к любым гонениям, но такого подлого предательства, тем более от своего родного человека, он не мог ожидать. Притом, что ни отец, ни мама не понимали его, меряя всех на свой аршин, он надеялся, что они всё же должны уважать личность своего сына. Но раз они первые проложили межу в отношениях, следующий шаг за ним. Он не станет раскисать, как Злотник, не уступит под давлением семьи, как Санёк. Вместо того, чтобы, оплакав свой хвост, покориться, он выльет своё негодование на головы родителей и поставит перед ними ультиматум. Если они будут мешать делу его жизни, то он уйдёт из дома, но рок не бросит.
Глава 12. Родители
Мама, увидев, как обкорнал Рому отец, схватилась за голову:
– Ромик, прошу тебя, умоляю, прости его. Не держи на него зла, сыночек. Это твой отец! Волосы отрастут, а отец… Ты же не знаешь, ведь это он из лучших побуждений сотворил с тобой. Так вот понимает свой отцовский долг. Как отец спасти тебя хочет.
– Почему это вы решили, что меня надо спасать? Родили, теперь вы за меня и жить будете? Как в детстве: конфетку дадут, с мамой поделись, теперь с папой поделись. Да ешьте сами свою конфетку, лучше б совсем не давали. Спасибо, конечно, что не спали ночами, кормили, одевали, всё такое, но теперь я сам распоряжаюсь. И чего вам всем от меня надо? Слушали бы свою любимую классику, решали бы уравнения до посинения, но только без меня. Не надейтесь, ни математиком, ни пианистом я не буду. Мне противно всё, что вы мне навязываете. От ваших формул, правил, порядков, заведённых чёрт-те когда, «потому что так положено», можно задохнуться!
Выслушав обвинения Ромы, дождавшись, когда его вспышка наконец стала угасать, мама взялась исправлять неудачную стрижку и устранять последствия слишком далеко зашедшего конфликта.
Чтобы выровнять волосы, их пришлось остричь машинкой почти под ноль. А вот объяснить взрослому, самостоятельному сыну такой дикий выпад отца и примирить их, было и сложнее, и важнее.
– Понятно, ты считаешь, что родители плохие. Конечно! У тебя компания и барабаны на первом месте. Тебе уже пятнадцать, пора бы поумнеть. А ты не думаешь, что, отгораживаясь от родителей, ты нас предаёшь. Как ещё мы можем выразить свою любовь? Только заботой о тебе. Неужели ты этого не понимаешь? Мы же родители. Ну, у нас хорошей жизни не было. Мы жили простыми радостями. Так пусть хоть у тебя всё будет хорошо. – Она вздохнула. – Сами-то мы вообще детдомовские, дети врагов народа. Кому мы вообще были нужны? – Она потрепала Рому по свежестриженому ёжику на голове и, прижав его к себе, стирая набегающие слёзы, продолжала:
– Моего отца арестовали прямо у дома. Мать увидела в окно, как ему скрутили руки и, затолкав в машину, увезли. Она схватила меня за руку, а мне только четыре годика было, и побежала за ними. В отделе НКВД стала доказывать, какой папа честный, хороший человек. Но оттуда нас уже не выпустили. Хорошо помню, как мама кричала, перепуганная до смерти.