нужно, умри с этим!
– Значит, правду Пашка говорит, что у тебя того, крыша поехала?! – В его глазах не было ничего, кроме испуга.
– Ага. Потому, что живу с этим три года: «у меня есть деньги на выплату долга», дышу этим, во снах вижу только это. И они у меня есть!!! Иначе, я бы никогда эту кашу не заварила.
Макс позвонил Гранате на следующий день:
– Мистер Гранаткин? Меня зовут Максимилиан Ландвер. Я адвокат from Great Britain.
– Из Великобритании? По какому вопросу?
– Ко мне обратились некие господа, имен которых я не уполномочен называть, с просьбой провести от их лица переговоры по поводу Михаила Файнберга и Павла Кремера.
– А поподробнее?
– Мои клиенты хотят выплатить долг вышеозначенных господ, – с легким акцентом говорил адвокат, старательно выговаривая сложные русские слова.
– Что?! – От удивления Граната чуть не подавился супом, с потребления которого начинал каждый свой день. Это был завтрак, не обед. – Вы представляете, о какой сумме идет речь?!
– Да. – Спокойно ответил Макс. – Для начала мне поручено узнать ваши условия.
Ответом было продолжительное молчание.
– Вы меня застали врасплох. Я должен все обдумать. Давайте созвонимся через день.
– Окей. Я позвоню вам завтра в это же самое время.
Первая мысль, которая пришла в голову Гранате – подстава. Потом – а вдруг нашелся такой идиот, который выложит три лимона баксов за этих придурков? Надо будет их тряхануть.
– Алло, Михаил! Приветствую тебя. Скажи мне, кто хочет выплатить твой долг?
– Уже звонили? – осторожно начал Мишаня.
– Звонили. Не тяни.
– Да есть тут… один…
– Подожди. Я к тебе подъеду. Поговорим.
И Мишаня рассказал душещипательную историю о том, как он еще в начале девяностых свел своего ученика с одним израильтянином, которому был нужен ювелир-универсал. Несколько лет тот проработал в Израиле, а потом вместе со своим работодателем перебрался в Европу, где начал «творить» неизвестные работы мастеров 18—19 веков, а предприимчивый еврей стал их сбывать через всемирно известные аукционы. И все счастливы! И покупатель, ставший владельцем эксклюзивной ювелирной вещицы, не имеющей, правда, никакой исторической ценности, и владельцы аукционов, и умный еврей и, конечно же, Мишкин ученик.
С полгода назад он позвонил Мишане узнать, как у того дела, и готов ли он перебраться к нему, так как работы невпроворот, а брать кого-то со стороны не хочется, тем более что он считает себя обязанным Мишане теперешним своим очень приличным положением. Чрезвычайно огорчился, узнав про Мишины проблемы, и обещал помочь. А потом пропал.
– Я поначалу этому разговору большого значения не придал, мало ли кто чего обещает да языком треплет, – вдохновенно врал Мишаня, войдя в образ, – а тут с месяц назад он опять объявился и сообщил, что нашел деньги…
– Так кто ж под вас, гавриков, такие