и удобством, как Синдри. Здесь всё было словно пронизано светом и лёгкостью, а кровать напоминала небесное облако и манила своей мягкостью и воздушностью. Не в силах удержаться, Гейр лёг – и буквально застонал от наслаждения, объявшего его. Но нежиться ему пришлось недолго. В дверь тихонько, но настойчиво постучали, и разлепив начавшие уже слипаться глаза, Ингард отправился открывать.
Он был уверен, что это Форсети, и потому совсем не подготовился к тому, что ждало его на самом деле за дверью. А точнее – к тому, кто ждал его там. Открыв рот, Гейр тупо пялился на стоявшую перед ним девушку, прекраснее которой он не видел никого в своей жизни. И только её ярко-сиреневые глаза, которых не бывает у земных девушек, и кокетливо выглядывавшие из-под верхней губы клыки напомнили ему, где он, кто он и кто перед ним.
– Идём, – нежным мелодичным голосом, от которого сердце Ингарда превратилось в расплавленный воск, позвала его альфара. – Королева Глориана хочет видеть тебя…
Королева ждала его в саду Синдри. Деревья были здесь низкорослые, но с густой кроной, отливающей красным золотом.
– Тебе нравится? – спросила Глориана норвежца, нежно прикоснувшись кончиками пальцев к затрепетавшему листу. – Эти деревья из священной рощи Гласир, что простирается у стен Асгарда, города богов.
Гейр промолчал, не в силах найти подходящих слов. Если посланница королевы была нечеловечески красива, то сама королева была просто прекрасна, и в её присутствии если и хотелось говорить, то только стихами, уподобляясь скальдам:
Белая лебедь, гордая птица…
Лебёдушка нежная ночью мне снится.
Летит она, гордая, горя не зная,
Словно луч солнца, пространство пронзая.
И нет ей преграды, нет срока и плена,
Лебёдушка белая, ты – выше тлена!
Словно не замечая замешательства гостя, Глориана опустила голову, сосредоточенно обдумывая что-то, что ей было трудно высказать. Ингард терпеливо ждал, и готов был ждать хоть до скончания веков.
Наконец она решилась.
– У тебя был сегодня поединок с графом Ахарном.
– Да, – кивнул норвежец, не понимая, к чему она клонит.
– Схватка – это плохо само по себе, но хуже всего то, что она закончилась не в его пользу.
– Я победил честно! – резко воскликнул Гейр. Глориана слабо улыбнулась.
– Ахарн самолюбив, и он не забудет поражения. Хоть они с моим мужем и братья, между ними идёт давнишняя вражда из-за королевского трона. Видишь ли, они близнецы, и появились на свет в один и тот же час. Ни о каком старшинстве не может быть и речи, но Ахерон, отец Ахарна и Велунда, отдал предпочтение моему мужу. Ахарн не был с этим согласен, но воля отца для любого альва – закон, и граф смирился. Однако Ахерон погиб в схватке с Мотсогниром, королём чёрных альвов… – Глориана печально вздохнула, и Гейру почудилось, что на солнце набежала туча. А королева продолжала:
– Вражда между братьями