завтракать!
К обеду мы окончательно оклемались. И я и кошка совершенно проснулись. Мне пришла в голову идея обзвонить друзей, а кошка нашла себе игрушку, клубок ниток.
Метель за окном продолжала пуржить и заносить снегом город. Никого из приятелей сие обстоятельство не толкало на подвиги. Решено было обойтись телевизором. Я полез в заветный шкафчик на кухне и достал заначку, почти пол бутылки армянского коньяка. Я припрятал его туда, чтобы зоркий глаз бабы Маши не обнаружил его раньше срока опустошения. Быстро сообразили на стол. Я порезал колбаски, овощей и лимончик. Кошке поставил молоко и недоеденный хвост селедки. Красотка уселась на стул напротив меня и принялась лакать.
«Ну и собутыльник у меня сегодня. Хотя уж лучше кто-то, чем совсем одному пить»
Кошка, словно услышав мои мысли, подняла морду и внимательно посмотрела мне в глаза.
– Пей-пей! У нас еще много его. Целый литр. Колбаской вот закусывай. А я коньячку. Чуть-чуть.
Я налил стопку. Потом вторую. Третью.
– Хорошо!!
Жизнь стала улучшаться. Я насвистывал под нос знакомый мотивчик и периодически спрашивал кошку:
– Ну как ты, счастье мое, сытая? А почему баба Маша сказала, что ты счастье принесешь? Ну какая от тебя может быть польза? Вот если бы ты была золотая рыбка…! И могла исполнить три моих желания! Вот тогда это счастье!
Я засмеялся над своей шуткой. Так бывает, выпьешь вроде немного, а юмор из тебя так и лезет. Хорошо еще если удачный, а то…
Кошка мурчала мне в ответ, словно поддерживая беседу. Громче всех беседовал телевизор. Как раз шли новости. Лидеры двух стран широко улыбались друг другу на весь экран. Комментатор счастливо разливался за кадром.
– У-у… живут же люди. Вот скажи, и куда им столько денег-то?
По телевизору проплыли буровые вышки, потом какие-то красивые дома.
Пьяная злость начинала просыпаться в моем мозгу.
«Похоже коньячок на сегодня все…»
Когда по экрану поплыли уже красивые яхты и лимузины я не выдержал:
– Эх, мне бы хоть кусочек этого счастья. Хоть миллиончик вшивый. Или джип какой-нибудь. Может Танюха бы тогда и не бросила меня… Как надоело жить одному…
Вспомнилась жена. Как год назад она собрала свои вещи и ушла. Маленький черный чемоданчик вещей. Остальное сказала выкинуть. И пианино тоже. Я не смог. На пианино не поднялась рука. Так и стоит посреди комнаты, ни проехать ни пройти. Память. Теперь это моя память.
Она была учителем музыки. Хотя почему была? Она есть, но не у меня, а у г-на Г., к которому ушла год назад. Не сказать чтоб я ее еще любил, нет,…наверное просто привык, за двадцать лет, слышать каждый день ее голос, вот и все…
От грустных мыслей оторвал меня телефон. В такой поздний час обычно мне никто не звонил и этот звонок заставил меня вернуться в действительность.
– Алло.
– Алло, Виталий?
– Да.
– Это Марина. Помнишь Марину Кузнецову? Учились с тобой в школе в одном классе.
– А-а! Марина!
Я вспомнил. Это была девчонка, которую я отчаянно любил в девятом классе.
– Марина!