лучше?
– Тем и лучше, что наука и искусство тоже должны быть представлены в высшем обществе.
– Я бы предложила младших Орловых, Владимира и Федю, – сказала Шаргородская, а то ведь пристают:
– Допусти, да допусти нас на экзамен. – Говорю:
– Не пройдете ведь, окаянные!
Нет, просятся.
– До меня? – уточнила Со.
– Естественно.
– Нет, нет, всегда говори:
– Не сдали.
– Я им так всегда и говорю:
– Опять не сдали, сукины дети.
– А на самом деле? – решила уточнить Брюс.
– И на самом деле, больше четырех часов никогда продержаться не могут.
– Выдыхаются?
– Естественно.
– Я не понимаю, как ты сразу не узнала в Эме Счастливом своего бывшего мужа, Петра Третьего? – спросила Брюс.
– Наверное, потому, что он был в маске, – сказала Шарик.
– Так нет, они же ж виделись до этого. Правильно? – спросила Брюс.
– Так виделись. Но скажу честно, я была занята другим, и особенно его не рассматривала. Более того, как недавно доказал Ломонофоффе, была между нами преграда. Называется:
– Предубеждение.
– Как?
– Так. Думаешь, что человек умер, а следовательно, быть рядом не может.
– Правильно, откуда ему взяться, – сказала Брюс.
– В случае чего можно просто сказать себе:
– Ай, не он!
– Вообще, удивительно, конечно, – сказала София, – это как будто другой человек.
– Так, может, это и был другой человек?
– Нет, я теперь отлично помню, что это был именно он, – сказала Со.
– Для полной уверенности надо что-то сделать, – сказала Шарик.
– Что? – спросила Брюс.
– Надо спровоцировать поединок, – сказала Со.
– Точно, ведь Петрушка драться не умел.
– Вы плохо его знаете.
– Джиу джитсу знал?
– Нет, джиу джитсу не знал, но боксом занимался регулярно.
– Тебя бил?
– Вот тварь!
– Только сначала. Потом я стала давать ему сдачи, а в итоге он уже всегда проигрывал. А так-то сначала вообще чуть что – хватал шпагу и ну колотить. Но однажды я сама взяла эспантон и едва не проколола его насквозь. С тех пор только бокс. Лучше разбить ему нос или бровь, чем он меня проткнет насквозь или застрелит из пистолета.
Далее, проверка Эма. И они едут все в Поселение.
2
– Пусть, эта!.. – крикнула Брюс. Но не успела закончить свою мысль – Лизавета Воронцова прервала ее:
– Ну, чё надо-то, а?
– Не видите, мы заняты, – добавила Баронесса фон Карр. И нарвалась на логичный вопрос Пират Риццы:
– Чем?
– Так, очевидно, что целуемся, – ответила фон Карр. – Неужели плохо видно? – И добавила: – Пиратор, встань, плииз хирэ.
– Зачем?
– Так твоей тете плохо видно, чем мы занимаемся.
– Шиз май вайф, – ответил преданный Эм.
– А какая разница? –