развлекаешься?
Властный голос заставил отца и дочь наконец-то перестать с хохотом дергать друг друга за носы и обернуться. Царица стояла в дверях, скрестив руки на груди. Нахмуренное лицо не предвещало ничего хорошего. По крайней мере, для одного из них точно…
– Дочка, ступай к себе. Пусть с тобой теперь няня поиграет, – мягким, но не терпящим возражений голосом, произнесла царица.
– Не хочу, – надулась маленькая Забава. И сморщила свой маленький носик, собираясь заплакать. Вздохнув, мать щелкнула пальцами, и по комнате поскакал солнечный заяц с пушистым хвостиком и длинными полупрозрачными ушками. Это было единственное волшебство, которое она еще могла сотворить: выйдя замуж за смертного, дочь Солнца постепенно утрачивала свою силу. Но не ум и красоту.
– Вот так, вот так. Прыгайте вдвоем в детскую, а взрослым поговорить надо, – заторопилась старая кормилица.
Царь виновато поправил корону, глядя дочке вслед. В дверях Забава обернулась и сочувственно помахала отцу рукой. Сейчас ему мама задаст…
– Ты как себя ведешь? Думаешь, по-царски, скакать по всем покоям, словно козел? – наступала Заря, стоило дверям закрыться.
– Обижаешь, Зорюшка…
– А если бы гости заморские пожаловали? Что скажут – у них не царь, а шут гороховый! Эх, Иван, Иван…
Она в сердцах надвинула корону мужу на нос, сердито повернулась и вскрикнула, когда он схватил ее за руку.
– Пусти!
– Не отпущу, – улыбаясь, сказал царь, притянув ее к себе. – Тише, тише, что еще за слезы?
– Наплачешься тут с тобой, – буркнула Заря, утыкаясь мужу в плечо. – Сколько раз обещал образумиться? По-царски себя вести?
– Ну, кое-что я все же могу, – добродушно протянул Иван, – например, наградить по-царски…
Обернувшись к окну, он залихватски свистнул три раза. Снаружи послышался легкий топоток. Звонкие подковы быстрой дробью простучали по мощеной улице, по черепичной крыше и наконец забарабанили в закрытое окошко.
– Опять к коньку своему за помощью? – съязвила Заря. – Ну а сам-то, сам ты что умеешь делать?
– Видал? – пожаловался царь, когда двери за царицей с шумом захлопнулись. Конек сочувственно причмокнул губами.
– И так целыми днями, то невеселая ходит, то ругаться начнет. Как бы мне ее развеселить, а, Горбунок? —посмотрел он с надеждой в карие глаза конька. Тот вздохнул и привычным жестом поискал под попоной.
– Держи, – в маленькой коробочке обитой сафьяном, переливались на черном бархате длинные алмазные серьги с серебряными звездами на концах.
– А это тебе.
– Что это? – царь удивленно воззрился на увесистый том с обложкой из выделанной телячьей кожи.
– «Домострой» – прочитал он вслух.
– «Стоглав» ты худо-бедно осилил, теперь пора о семейной жизни подумать. Не все в ней так просто, как кажется, – проворчал Горбунок.
– И ты туда же? Тоже мне, друг…
– А ты как думал? И государственными