«одной правящей партии».
Но и это не так важно. Главное то, что все они – жертвы авторитарной педагогики, даже учительница, которая является ее проводником и исполнителем. Увидев своего бывшего ученика, пришедшего на остановку она «…насмешливо прищурила глаза и сказала злобно и брезгливо: „Это ты, Никчёмный? Повзрослел, Никчёмный? Небось, остался таким же жалким и тупым, каким был? Или жизнь наконец научила тебя быть хотя бы слугой?“ Молодой человек напрягся ещё больше, но не промолвил ни слова, обернулся и собрался было отстраниться от неё или уйти. Он, видно было, спешил куда-то и нервничал, что автобус запаздывает. Но её издевательство заставило его обернуться. Она раздражённым тоном грубила ему: „Как дар твой, Никчёмный, или Бог отнял его у тебя?“ Вот тогда всё и произошло».
А что, собственно, произошло? Произошло то, что молодой человек не убивал свою первую учительницу. В книге это объясняется так:
– И что между вами произошло? – спросил следователь.
– Я ударил её по лицу, ударил со всей силой, и она упала…
– Зачем вы это сделали?
Николай ответил:
– Не я сделал это!
Следователь удивился:
– Как это? Вы же только что сказали, что со всей силой ударили её по лицу.
– Я, но не я…
– А кто же?
– Это моё детство расплатилось с ней. Я ей давно всё простил, но моё детство не простило…
Но вернемся от детективных событий к заседанию педсовета, получившего символичное внутреннее название «Стимуляция к самообновлению». Кстати на этом педсовете незримо присутствовал и сам Шалва Александрович. Он выступает в образе философа, который, не вмешиваясь в события, рефлексирует над происходящим. Вот как это описано в книге: «В обычном неприметном уголке он заметил своего друга, учителя истории, которого все в школе звали „философом“. Зная его привычку, у психолога промелькнула мысль: „Интересно, какие же он сделает комментарии к сегодняшнему педсовету?“
„Философ“ сидел за маленьким столиком и держал перед собой раскрытую тетрадь. Он никогда не выступал на педсоветах и совещаниях с речью и не смотрел на выступающего. Он обычно сидел, опустив голову, или глядел в окно, ему как будто было безразлично, что происходит вокруг. Но в действительности выслушивал все и время от времени комментировал мысли выступающих или отдавался размышлениям и все это быстро записывал. Вот такой был „философ“ в школе».
Приведем отрывок из размышлений этого «философа» – Ш. А. Амонашвили.
Сидит в кресле
в своей однокомнатной каморке
только что вернувшаяся домой с работы
пожилая седеющая женщина,
учительница младших школьников.
Она одна,
ибо одинока,
и ей не о ком заботиться,
кроме как о себе.
Она провела день
как обычно —
в борьбе с детьми-учениками,
с