праздничным. Электричество отключили? Не беда, есть керосиновая лампа. Свечи, в конце концов! Так даже лучше. Именинник был весел, оживлен, привечал всех. Неожиданно настоял, чтобы Мина выпила с ним на брудершафт. Выпили. Потом взял свечу и потянул девушку за руку: «Идем со мной». Молодая жена с удивлением смотрела им вслед. В соседней комнате Есенин сел за стол и принялся что-то писать. Порывавшуюся уйти Мину удерживал:
– Нет-нет, посиди, я сейчас. Погоди еще минуту…
Потом встал и проникновенно прочел:
Мине
От берегов, где просинь
Душистей, чем вода,
Я двадцать третью осень
Пришел встречать сюда.
О, радостная Мина,
Я так же, как и ты,
Влюблен в мои долины,
Как в детские мечты.
Но тяжелее чарку
Я подношу к губам,
Как нищий злато в сумку,
Со слезою пополам.
– Сережа, почему ты написал, что влюблен так же, как я? Ведь ты меня учил любить?
Он помолчал, внимательно глядя на Мину, и ушел: «Эх, девочка-эсерочка…» Потом, когда гости уже стали готовиться расходиться, Есенин вызвался проводить девушку. Домой вернулся не скоро. Зинаида, разумеется, обиделась и за позднее возвращение, и за то, что ей, законной жене, муж стихов еще не посвящал, а Мине успел…
Чуть позже, закончив поэму «Инония», он, недолго думая, поставит посвящение – «З. Н. Е.». Довольна?
В поэме были строки: «Обещаю вам град Инония, где живет божество живых». Была ли тогда Зинаида тем самым божеством? Возможно, да. Возможно, нет. Впрочем, после окончательного разрыва с ней инициалы Зинаиды Николаевны Есениной автор снял и посвятил поэму… пророку Иеремии.
…Когда у входа раздался звонок, Зинаида Николаевна не шелохнулась: есть кому дверь открыть. Но через минуту в «желтую» комнату осторожно постучала Ольга Георгиевна и с каким-то странным выражением лица сообщила, что пришла Мина Свирская.
– Кто? – вначале не поняла, а потом не поверила Зинаида Николаевна. – Кто пришел? Мина?
Она выбежала в коридор и остановилась: перед ней стояла… старуха. Согбенная, с потухшими глазами на потемневшем лице. Лишь тень осталась от прежней очаровательной Мины с ее своеобразной красотой. Однако Зинаиде удалось быстро взять себя в руки, все-таки годы на сцене не прошли напрасно. После объятий, поцелуев она провела подругу в свою комнату.
– Что ты? Как ты? Как меня разыскала?
– Разыскать-то как раз было несложно, – усмехнулась Свирская, – Зинаида Райх – имя в Москве известное. Немного дополнительных усилий – и вот я здесь, у тебя.
– Сколько же мы с тобой не виделись, Мина?
– Пятнадцать лет. С сентября 1920-го, с того самого дня, когда я прочитала в «Правде» твое письмо.
– Какое еще письмо?
– Забыла? А я помню. «Тов. редактор! Прошу напечатать, что я считаю себя вышедшей из партии социал-революционеров