не вписывается! – И гордо добавила: – На новую зарплату мы с Николаем и не таких тряпок купим!
– Марина, может быть, останетесь на денек? Сегодня важная встреча, нужно подать закуску, приготовить, – попросил Владимир.
– Конечно, милый, все для тебя! Завтра днем и поедем.
Женщин, видимо, устроило такое развитие событий, и они принялись с удвоенной силой складывать и перебирать горы некогда ими же любимых тряпок.
В это же самое время в своем деревянном рубленом доме распивал уже третью чашку горячего чая Авдеев Павел Иванович. К предстоящей встрече с Зотовым он давно был готов, но не предполагал быстрой развязки. Это был крупный, упитанный мужчина, роста выше среднего, с непропорциональной фигурой. Когда на него смотрели спереди, был похож на голову витязя, вросшего в землю, если сзади – на перевернутый графин с водкой. Одевался он всегда небрежно. Знал, кому говорить правду-матку, а перед кем лучше промычать, да так, чтобы не знали фамилию говорившего-мычавшего. Эта привычка появилась у него еще со срочной службы, сообразил, что так целее будешь. Всегда отвечал невнятно и неразборчиво, типа рядовой Аф-дее-в. Первый слог громко, чтобы оглушить офицера, второй чуть тише, а окончание вообще глотал. За три года службы сослуживцы так и не узнали, кто он и как его зовут. На приказ командиров: «Пришлите ко мне, ну, этого, солдата, с большой тыквой на плечах. Как его звать?» – отвечали: «Тыква».
На родине Авдеева, как и в армии, тоже обзывали «Тыквой» и шептались за спиной: «Тыква» идет, при этом добавляя «мудрая»! Его ценили за ум, хитрость и изворотливость. Он и сам прекрасно осознавал эти свои качества, но все же лучшим из них считал умение прикинуться незаметным, неузнанным, простачком и одновременно простофилей. Но когда дело касалось денег, равных ему не было. Не только грамотно считал, но и умел упредить своего конкурента.
С Зотовым Павел Иванович познакомился у отца Петра, своего закадычного товарища, на одной из воскресных церковных служб. Владимиру нравилось иногда приходить рано утром в храм. Слушать песнопения на незнакомом старославянском языке, удивляясь, что церковные обряды не меняются много веков, в том числе и их язык, находить неожиданные сравнения с прошлой своей службой – моряки, как и попы, чтят традиции. Любое новшество в корабельной службе вызывает не только протест, но и суеверный страх.
Именно в церковном богослужении, простом и понятном строгостью и дисциплиной, он находил успокоение, убежище от суеты. Самообман раскрывался, как только выходил за ворота храма – окружающий мир за полтора часа церковной службы не поменялся.
Авдеев, в отличие от Зотова, искренне веровал. Не пропускал воскресных служб и церковных праздников. Как-то сразу нашел опору и оправдание многим своим поступкам и мыслям в основных учениях иерархов. Стремился больше брать и в меньшей степени отдавать. Обманывать, отбирать, эксплуатировать, как оказалось, никто и не запрещал. Основные заповеди Христа, типа не убий и не обмани, всячески приветствовал, но не всегда исполнял. Скорее, он был одним из многочисленных