столов, а за окованной медью стойкой шестеро прислужниц разливали пиво, мед и подогретое вино. Народу тут нынче собралось не по-обычному много, поскольку день был базарный и жители всей округи съехались на распродажу скота. Зибен подошел к длинной стойке, и служаночка с волосами цвета меда улыбнулась ему.
– Наконец-то ты соизволил зайти ко мне.
– Разве можно долго сносить разлуку с тобой, милая? – ответил Зибен, стараясь вспомнить, как ее зовут.
– Я освобожусь ко второй страже.
– Где мое пиво? – осведомился здоровенный крестьянин слева от Зибена.
– Теперь мой черед, козья морда! – вмешался другой.
Девушка, послав Зибену застенчивую улыбку, бросилась улаживать назревавшую ссору.
– Господа хорошие, у меня ведь только одна пара рук. Сию минуту.
Зибен поискал в толпе незнакомца. Тот сидел один около узкого открытого окошка, и поэт опустился на скамью против него.
– Давай-ка начнем сызнова. Позволь угостить тебя пивом.
– Я пью свое, – буркнул воин. – И ты сидишь слишком близко от меня.
Зибен подвинулся, оказавшись наискосок от собеседника.
– Так лучше? – язвительно осведомился он.
– Да. Надушился ты, что ли?
– Это ароматное масло для волос. Тебе нравится?
Воин потряс головой, но от дальнейших замечаний воздержался. Прокашлявшись, он сказал:
– Мою жену увели в рабство. Она в Машрапуре.
Зибен откинулся назад, смерил его взглядом.
– Видимо, тебя в то время дома не оказалось.
– Верно. Они забрали всех наших женщин. Их я освободил, но Ровены с ними не было: человек по имени Коллан уехал с ней еще до моего прихода.
– До твоего прихода? Экая скромность. Ну а дальше?
– О чем ты?
– Как ты освободил этих женщин?
– На кой черт тебе это нужно? Нескольких негодяев я убил, остальные разбежались. Главное то, что Ровена в Машрапуре.
Зибен вскинул тонкую руку.
– Будь так любезен, давай по порядку. Во-первых, какое отношение ко всему этому имеет Шадак? А во-вторых, не хочешь ли ты сказать, что в одиночку напал на Хариба Ка и его головорезов?
– Не в одиночку. Шадак был там – его схватили и хотели пытать. Еще были две девушки, хорошие лучницы. Но это все дело прошлое. Шадак сказал, ты поможешь мне отыскать Ровену и придумаешь, как ее спасти.
– Спасти от Коллана?
– От кого же еще? Ты что, глухой или тупица?
Зибен, сузив темные глаза, подался вперед.
– Ты очень мило просишь о помощи, мой большой безобразный друг. Удачи тебе на твоем пути! – Он встал и вышел на свет предвечернего солнца. У входа в таверну прохлаждались какие-то двое, а третий строгал деревяшку острым как бритва охотничьим ножом.
Первый – один из тех, что проигрался у бочонка, – загородил Зибену дорогу.
– Ну что, получил обратно свой изумруд?
– Нет. Экий неотесанный невежа!
– Так он не друг тебе?
– Где там! Я даже его имени не знаю – да и знать не хочу.
– Говорят,