уж не туда, и сдал взад пятки.
– Э, да нет, тут стола для занятий нет. И не войдет он здесь, а мне заниматься надо.
– Заниматься будешь там, – махнул рукой парень в неопределенном направлении, – там у нас стол. Ты деньги гони, стол не заржавеет.
– И тридцать пять рублей для меня слишком дорого. Откуда у студента такие деньги, если я на стипендию живу?
– Ладно, давай сюда хоть тридцать, черт с тобой, нищета казанская.
– Согласен? – спросил появившийся в комнате главный битюг с пустой водочной бутылкой. – Тогда деньги гони и перетаскивайся хоть сегодня. Жить будешь, как у Христа за пазухой. Деньги есть?
Последний вопрос звучал примерно в той же тональности, что и в подростковые времена у школьных ворот, где шпана снимала дань со своих товарищей по пионерской организации. После ответа: «Нет», следовало предложение: «А ну, попрыгай!» И тех, у кого действительно не брякали в карманах монетки, выданные родителями на школьный обед, били тут же, сразу, что называется, не отходя от кассы.
Битюг с двумя подручными уже, не шибко церемонясь, надвигался от двери. Первоначальный паренек в белой нейлоновой рубашке стоял рядом – страховал.
«А ну, попрыгай, попрыгай, попрыгай… Вот влетел, так влетел!» – пронеслась в голове Юрика спасительная мысль, и он с места, без разбега, сгруппировавшись нужным образом, как учили на уроках физкультуры, лихо прыгнул на подоконник, опершись одной правой рукой и разогнув строго прямо вперед ноги, оттолкнувшись от подоконника, горизонтальным солдатиком вылетел в раскрытое узкое оконце сообразительной птичкой, нашедшей дверцу в клетке.
Когда в восьмом классе мальчики на уроке физкультуры учились прыгать через «коня», физрук Жора, мужик честный и прямой, говорил им откровенно: «Пацаны, вы, когда летите, руки от снаряда не отымайте до последнего, пока не убедитесь, что перелетели до конца. А то останетесь мне здесь без потомства. Кто вам детей делать будет? Я, что ли?» Юрик через коня сигать не любил, а вот через меньший снаряд, именуемый «тумбочкой», летал много, разнообразно и с удовольствием, как сейчас через подоконник.
Из комнаты он улетучился покойником – ногами вперед, используя правую руку в качестве толчковой. Стоящий рядом товарищ-паренёк, будто провожавший в последний путь, пытался обнять на прощание, но не слишком успешно. Пожалел свою рубашку нейлоновую порвать, что ли? Юных художников под траекторией полета не оказалось, зато прямо по курсу вырос здоровенный тополь, пришлось на лету рулить пятками, дабы избежать непосредственного контакта, но все равно со всех сторон и по морде, и заднице его хлёстко отстегали за дурость ветки, растущие непосредственно из серого, покрытого морщинистой корою ствола. «Кажись, повезло», – успел подумать, приземляясь по-кошачьи на четыре лапы сразу, с радостью ощутив под ладонями не асфальт, а мягкую землю, сдобренную помоями.
– Грабют! – раздался вопль сверху.
– Держите вора!
Юные любители