Откуда знаю? У меня там, кроме тебя, работает агентура. Они и доложили. Нехорошо, товарищ капитан. Бдительность потерял. Да я не про то. Ты мужик, и дело в общем-то житейское. Но есть проблема. Ты хорошо знаешь Людмилу? Изучал личное дело? А ты знаешь, с кем она водит дружбу и поддерживает связи? Нет? Так я тебе скажу. В Нежине есть некая семья Вербы Николая Григорьевича, бывшего репрессированного еще в 37-м. Его продержали год и отпустили, чтобы проследить его связи с националистами. Вот туда и ходит твоя пассия еженедельно по вечерам. Есть сведения, что там гнездо националистов, и на своих сходках они читают запрещенную литературу. Как ты мог так опростоволоситься? Под крылышком твоей школы враги пускают корни! Давай, решай этот вопрос кардинально, иначе будет расследование и тебе не поздоровится. На тебя уже есть ориентировка. Так что думай и решай. Даю три дня сроку…
Петр, обескураженный таким поворотом, молча ходил из угла в угол своего кабинета. Ему нравилась Людмила, потому что она была единственной душой, кто проявлял к нему не жалость и сочувствие, а уважение и, возможно, любовь. Он и сам ловил себя на нежных чувствах к этой молоденькой учительнице, почти девочке, которая доверчиво улыбалась ему и отдавалась со всей страстью первых чувств. Неужели она враг? Не похоже. Но полковник зря не будет стращать, и ему все равно, беременна Людмила или нет. «Дело житейское…» Но связь с националистами – это серьезно. Надо решать. «Своя агентура у него, понимаешь…» Следят… За каждым шагом следят, ловят каждое слово и «стучат».
Ранним утром, когда еще не рассвело, Петр усадил Людмилу в фронтовой «виллис» и повез к станции.
– Будем ехать через рощу. Так ближе.
Людмила, дрожа от прохлады раннего утра, ничего не ответила.
– Как хочешь.
Ей жаль было расставаться со своими ученицами, неприхотливым бытом приюта, с Петром, к которому привязалась всем сердцем, и немного страшило будущее.
– Людмила, давай пройдемся немного, еще есть время. Я хочу посадить тебя на поезд так, чтобы никто нас не увидел.
– Хорошо, – тихо ответила Людмила, чья голова была забита путающимися мыслями. Она прошла немного вперед и оглянулась, чтобы взять Петра за руку. Последнее, что она увидела —это была вспышка выстрела ей в лицо. Выстрела Людмила не услышала…
5
Роза так и не дождалась от Людмилы Станиславовны обещанного письма.
– Ей наверное, сейчас не до меня. Новый быт, новые люди, незнакомая обстановка, предстоящие роды…
Постепенно она стала забывать Людмилу, хотя Розе не хватало общения с умной, начитанной наставницей. Роза уже ходила в нежинскую школу-семилетку и вся была поглощена учебой. Как и прежде, она редко играла со своими сверстниками, которые стали ее сторониться и называть зубрилой. Учеба давалась Розе легко и почти по всем предметам у нее была оценка «отлично», за исключением физкультуры. Преподаватель Петр Петрович Анохин, бывший гимнаст,