в интимную связь с мальчиком, то есть видимо с тобой, – при этом Оленев внимательно взглянул в глаза Павла. Но кроме удивления и испуга в них ничего не прочитал.
– Поэтому, понимаешь Паша, – продолжал сыщик.
– Если у вас возникли добровольные отношения и вы боитесь своих родителей, конечно здесь мало приятного и своеобразных проблем не избежать, но можно избежать колонию общего режима. Ну, так как? Так и было, добровольно? На насильника ты в общем – то не похож. Ну, а если даже и так, тогда Паша я вновь тебе советую искренне всё рассказать, таким образом ты смягчишь обстоятельства, которые предусмотрены в данном случае законом… От внезапно свалившихся на него недоразумений, Павел растерянно сидел опустив голову.
– А, что говорит Юля? – неожиданно спросил вдруг он.
– Юля, – повторил Оленев.
– Не буду тебе врать, Юля пока ничего не говорит. Она как ты сам заметил напугана, молчалива. В общем, девчонка испытала огромный психологический стресс…
– У меня к вам предложение, – произнёс Павел подняв голову и с уверенностью взглянул на оперативника.
– Хочу сказать, что я действительно не занимался сексом с Юлей и тем более не насиловал. Я поцеловать то её стеснялся, если честно. А предложение у меня такое, – Разрешите я сам с ней поговорю и всё выясню, именно всё то, что с ней произошло. Вам она может ничего не сказать, а мне расскажет… – Оленев создал вид, что призадумался, посмотрев в глаза несовершеннолетнему. Он уже обдумал этот вариант, «загружая» мальчишку напряжением разговора. Предполагая, что от определённой беседы, возникнет какой – то результат.
– Хорошо Паша, – одобрительно отозвался оперативник.
– Поговори с ней аккуратно не досаждая и не напрягая её. Но знай, что пока ты являешься подозреваемым и завтра жду тебя к девяти часам утра с новостями или с сухарями…
– С какими сухарями? – не поняв, переспросил Павел.
– С обычными, но тебе лучше этого не знать, – Оленев взглянул на часы.
– Однако, поговорили с тобой, ну давай до завтра… Ничего особенного от разговора Павла с Юлей он не ждал, но всё же надеялся на их обоюдное признание. А пока, сидя в своём кабинете уставший и расстроенный глядел в окно уходящего дня и думал об этой девочки, что с большим и огромным сожалением по воли обстоятельств с ней, двенадцатилетней, пришлось разговаривать и задавать вопросы на слишком индивидуальные и взрослые темы, потому что не по годам она вдруг стала взрослой. Все знакомства и связи Юлии подвергались проверки, опрашивались одноклассники и учителя. На причастность к данному преступлению проверялись лица из числа ранее судимых за аналогичные деяния, но всё это положительного результата не дало. Не обошли неоднократностью бесед и родители. Общение с которыми было особенно затрудненно из – за глухонемого лексикона. Напряжённые и внимательные к каждой