сидели на подоконниках, на балках, они стайками возились на загаженном полу, и тут же на брезенте, заляпанном всякой дрянью, под окном, забранным металлической решеткой, лежал на животе толстый полуголый дебил, держа за ногу рвущегося в беспамятстве голубя. Оскаленные желтые зубы, пена на губах, вытаращенные моргающие глаза. Нельзя было понять: смеется моргач или собирается убить птицу.
Старик ласково погладил дебила по плечу.
– Где брод? – напомнил я.
Опять калитки, грязные переходы, вонь.
Где-то далеко за нашими спинами грохнул выстрел.
Потом раздался еще один. Наверное, это шли люди Габера.
Минут через десять они блокируют резервацию моргачей, подумал я. И как раз в этот момент очередной переулочек уперся в грязную воду. Тут даже стены не было. Просто грязный вонючий переулочек уперся в бухту. Слабый накат шевелил грязную пену прямо под ногами. А прожектора шарили по всему берегу.
Я ткнул моргача пистолетом:
– Где брод?
Старик трясущейся рукой указал на воду.
– Ты уверен? – спросил я. – Ты понимаешь, что я ищу?
Старик не ответил. И я тоже умолк, потому что в смутном отсвете фонаря увидел чуть в стороне деревянный домишко, каких в Итаке когда-то было много. Домишко покосился, каменный фундамент оброс липкой зеленью, а невдалеке торчали из песка черные, как уголь, останки разбитой шхуны.
Это, несомненно, была «Мария» старого Флая.
Уже совсем неподалеку выли сирены санитарных машин.
Некогда было взирать на обломки далекого прошлого. Оттолкнув старика, я ступил в маслянистую грязную воду. Только бы не угодить в илистую яму, способную засосать даже сильного человека. Я брел во тьме иногда по шею в вонючей воде. Я хрипел, но не останавливался. Я сдерживал дыхание, а потом всем ртом хватал мерзкий прокисший воздух. Я не хотел попасть в руки Габера или старшего санитарного инспектора Д. С. П. Сейджа, и это здорово меня поддерживало.
Когда измученный, выдохшийся я выполз наконец на грязный песок на другой стороне бухты, по всей колонии моргачей мелькали огни. А выше, гораздо выше, скорее всего, над Святой площадью, проступали сквозь влажный воздух знакомые очертания неоновых букв:
ШАМПУНЬ…
ШАМПУНЬ…
ШАМПУНЬ…
Я представил себе растерянную физиономию Габера, его промокшие от пота длинные волосы и блаженно растянулся на песке. Дождь, пролившийся с темного почти невидимого неба, оказался кислым, противным на вкус, но он уже не мог испортить мне настроение. Я знал, что вертолет Консультации кружится где-то близко и Джек Берримен не может не заметить меня. Он обязательно меня заметит. Ведь он ищет не просто Эла Миллера. Он ищет свою удачу, он знает, что за нею стоит.
Я подмигнул сам себе: восемь процентов!
Р.S.
Шеф, доктор Хэссоп, Джек Берримен, Кронер-младший и я расположились в демонстрационном зале.
– Эл, – попросил шеф. – Внимательно посмотри фильм. Собственно, по-настоящему он еще не смонтирован,