ее, – сообщил Тростик. И на каждого посмотрел круглыми блестящими глазами. – Она пошла куда-то со своей мамой, а мне сказала, чтобы потом я пришел туда, где она будет на этюдах. И сама не знала где. И дала карточку для автомата, чтобы я позвонил. Автомат карточку, разумеется, сжевал. Вот я и пошел наугад… У вас ее не было?
– Давно уж не было… У нас какие этюды – все сто раз зарисовано… – сказал Федя.
Ваня встретился глазами с Никелем, и тот объяснил:
– Лика Сазонова – это юный гений. Пикассо в юбке…
– Хотя в общем-то чаще в штанах, – уточнил Андрюшка.
– Я в переносном смысле, – сказал Никель. Довольно сухо. Видимо, намекал: «Я обиделся, что не дали ловить Тростика».
Федя и Андрюшка обиду «не заметили».
Андрюшка сказал Тростику:
– Можешь ведь позвонить сейчас… Ребята, у кого мобильник с собой?
– У меня! – поспешно сообщил Ваня. – Ой, надо только посмотреть: заправила ли его ба… Лариса Олеговна. А то было по нулям…
Оказалось, что Лариса Олеговна успела перевести через автомат двести рублей. В самом деле – не оставлять же внука без «поводка»!
Ваня повернулся к Тростику:
– Говори номер, я наберу. Или хочешь сам?
– Лучше ты, у меня мало опыта… А ты кто?
– Это Ваня, – сообщила Лорка. – Он приехал из Москвы на каникулы.
– Привет, – снисходительно отозвался Тростик. – А я Трофим… Я бывал в Москве, только плохо ее помню. Мне было два года…
– Побываешь еще, – утешил Ваня. – Тогда приходи в гости… А какой номер-то?
– Ладно, приду… Нажимай… Восемь, девятьсот шестнадцать, шестьсот десять… – Он говорил четко и без запинки. Видать, помнил номер назубок…
Ваня нажал последнюю кнопку, дождался гудка и протянул Тростику трубку. Тот притиснул ее к уху, свел маленькие рыжеватые брови. Облизал губы. И вдруг заговорил, слегка захлебываясь:
– Ну конечно я, а кто же, по-твоему! Дала какую-то дохлую карточку, а теперь «куда ты пропал»!
Звук в трубке был громкий, слова собеседницы Тростика расслышали все.
– Сейчас-то откуда ты звонишь, несчастье мое?
– Сама несчастье! Я звоню со двора Чикишевых. Здесь Трубачи, и Никель, и Лорка… Они все удивляются, почему ты куда-то провалилась. А еще Ваня из Москвы. Это он дал мне телефон. А то я не знал, что делать. Измотался весь, пока скакал по крышам…
– Силы небесные! Чего тебя на крыши-то понесло?!
– Не ясно, что ли? На земле гуси!
– И не стыдно? – услышали все. – До сих пор боишься паршивых гусаков, как детсадовский младенец.
– Да! – ничуть не устыдился Тростик. – Знаешь, как цапают! В прошлый раз Горыныч мне вон какую отметину сделал!
Тростик извернулся и показал всем сзади, под коленом, лиловый след гусиного щипка. Лика видеть синяк, разумеется, не могла, но, судя по всему, знала о нем раньше.
– Дал бы этому Горынычу пинка!
– Ну, ты окончательно несообразительная! – возмутился Тростик. – Разве гуси реагируют на пинки? Они боятся только палок! Я, конечно, могу