снова дернула ручку.
– Мадам? Что случилось, мадам? – Голос, недоуменный, мягкий, донесся до нее из темноты. – Мадам, что с вами?
Сэм моргнула, уставилась в пространство, залитое оранжевым светом. Подумала: «Это уличный фонарь».
– Вам нехорошо, мадам?
Она услышала постукивание двигателя, увидела усатого человека в форменной фуражке, с добрым лицом. Он обеспокоенно смотрел на нее с водительского места.
Сэм вдруг поняла, что лежит на полу, почувствовала легкую вибрацию, ощутила запах резинового коврика. Она цеплялась за ручку двери.
– Я… – Голова кружилась, мысли путались, и на мгновение Сэм подумала, что сейчас потеряет сознание. Она зажмурилась, потом разомкнула веки. – Извините, – сказала она. – Я, кажется…
Таксист вылез из машины, открыл пассажирке дверь, помог ей подняться и выйти из машины.
– Мне показалось, что вам стало плохо.
– Извините, – повторила Сэм. В голове понемногу прояснялось, и она сообразила, что выставляет себя в глупом виде.
– Я просто уснула… мне приснился страшный сон. Сколько с меня?
– Три семьдесят пять, – ответил водитель. – Может быть, проводить вас до двери?
«Три семьдесят пять, – подумала она как в тумане. – Та же самая цифра была и во сне».
– Нет, спасибо. Я дойду сама, не беспокойтесь. – Сэм протянула ему пять фунтов. «Пусть будет четыре пятьдесят…» Она ненадолго замешкалась, а потом сказала: – Доставила вам хлопот. Сдачи не надо. Спасибо.
Она развернулась и поспешила прочь, вверх по ступенькам подъезда; услышала щелчок, когда ее засек фотоэлемент и автоматически включился свет. Сквозь темноту посмотрела на лицо водителя – тот обнулил счетчик и выключил свет в салоне.
Сэм постояла, дожидаясь, когда он уедет. Ее трясло, страх затуманил ей мысли.
9
Женская тень упала на могилу, затеняя слабый свет из далекого церковного окна. Ветер сотрясал деревья, бренчал ветками, словно костями в мешке, и доносил едва слышные мелодии псалмов – в церкви репетировал хор.
Женщина тяжело дышала. Высокая, ширококостная, лет семидесяти с небольшим, она была непривычна к бегу, и ей потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя и почувствовать, как затихает боль в груди. Наконец возбуждение, которое булькало в ней, как кипящая вода в котле, утихло настолько, что она смогла говорить.
Ее тень наклонилась над надписью на могильной плите, слова на мгновение мелькнули в свете из окна, потом снова скрылись в темноте.
БИЛЛИ ВУЛФ
1938–1964
Женщина, как обычно, опустилась на колени, плотно сомкнула веки и быстро, неразборчиво произнесла несколько молитв. Она покачивалась вперед-назад, бормоча все быстрее и быстрее, пока слова не превратились в непрерывное причитание, а обильные слезы не заполнили ее глаза, мешая видеть. Потом женщина некоторое время помолчала, крепко зажмурившись; наконец, уже не в силах дольше скрывать возбуждение, открыла глаза и поднялась.
– Я принесла тебе подарок, Билли, – сказала