видела в этом никакого смысла. Еще один ребенок у нее от этого не появится.
Просто эпидемия какая-то: сейчас все предъявляют друг другу иски. Присоединиться к отверженным с их мисками для подаяний у Дворца правосудия? Судиться. Судиться. Судиться. Теперь, даже если человек истекает кровью в разбитой машине, люди предпочитают не рисковать и оставить его без помощи: вдруг он их потом засудит, если они случайно сделают что-нибудь не так.
Ники поставил пакет на пол в кухне.
– Пойду проверю свой штаб – все ли в порядке. Мне там еще нужно кое-что сделать.
Его тайный штаб находился в сарае. «Хорошо хоть он не боится сараев», – подумала Сэм, глядя, как сын бросился к двери. Она просила Ричарда пойти посмотреть, что Ники там устроил, – сама не могла.
Мама иногда годилась для какой-нибудь игры, для развлечения; когда Ники уставал, она укладывала его в кровать и рассказывала на ночь сказку, но по-настоящему мальчик тянулся к отцу. Ричард брал его на рыбалку, играл с ним в машинки, учил сына плавать, пользоваться компьютером, ходить под парусом. «Некоторые вещи, – думала Сэм, – ты не в силах изменить, хоть головой об стенку бейся». Хорошо, конечно, что отец и сын так любили друг друга. Вот только иногда она чувствовала себя брошенной. Такой же одинокой, как в детстве, – неприкаянным ребенком, который не нужен ни дядюшке, ни тетушке.
Сэм вышла из дома за очередной коробкой с продуктами, принесла ее в дом по свежему, обжигающе-холодному воздуху. А ведь они могли быть здесь счастливы. Все так хорошо начиналось, и вдруг… «Ах, Ричард, Ричард, сукин ты сын!»
Она втащила в дом свой чемодан, поднялась по грязному полотнищу, защищавшему лестницу от пыли. «Я думала, они уже закончили красить лестницу. Ох и жулики эти строители».
Столько еще всего предстояло сделать. Сколько сил понадобится. Но это еще куда ни шло. Плохо другое: у нее пропало желание что-либо делать. Вот именно, ЖЕЛАНИЕ. А ведь все было иначе, когда они покупали этот дом. Да-да-да. Агент по недвижимости дал им ключ и позволил приехать посмотреть дом еще раз без него, и они с Ричардом занимались любовью прямо на голом пыльном полу.
«Почему бы и нет? Можем мы себе это позволить?»
«Конечно можем, Багз».
«Вот так-то».
Это было в июне прошлого года.
Сэм прошла в спальню по полотнищу, устилавшему темный коридор, мимо лестниц, банок с краской, рулонов бумажной подложки под обои, поставила чемодан на пол. Зеркала. На всех стенах. И на дверях массивного шкафа красного дерева, который достался им вместе с домом, тоже. И еще одно зеркало должны были установить на потолке. На что Ричарду так нравилось любоваться? На собственную волосатую задницу?
Сэм подошла к окну, посмотрела на сгущающиеся тучи, увидела вихрь листьев, поднятых ветром, рябь на далекой воде.
Вынимала.
Черная балаклава, невесть откуда возникшая за стеклянной перегородкой в такси.
Оранжево-белый посадочный талон.
Место 35А.
Сэм услышала щелчок у себя за спиной, тихий такой щелчок,