просто они легче относятся к жизни, и потому поставленные цели всегда кажутся легкодостижимыми. А может, и то, и другое одновременно.
Но постепенный разрыв в социальных статусах не мешал нам крепко и по-настоящему любить друг друга. Я ласково называл её «моей маленькой мышкой». Она любила гладить ладонью мой небритый подбородок, целовала меня в нос и звала «котиком».
Целовала в нос.
В нос.
Да.
Что-то сильно захотелось выпить и покурить. Простите, я отвлекусь. Предупреждаю сразу, дальше почерк станет ещё более неразборчивым. Меня уже и так штормит. Кривой, как турецкая сабля. И кстати, какого хрена я опять извиняюсь перед вами? Пошли вы все.
Ну ладно. Тайм аут. Дайте мне пять минут.
И вот, я снова с вами. Посмотрел за окно. Там темно и метель. И холодно. Охренеть, как холодно. Настоящие крещенские морозы, будь они сто раз прокляты. Хотя погода тут не причём, если разобраться. Во всём виноват, как его там, человеческий фактор.
Володя заходил к нам довольно часто. Своей семьи у него не было, что лично меня нисколько не удивляло. Представьте себе тощего и узкогрудого типа ростом сто шестьдесят, с длинным и кривым носом, маленькими, глубоко посаженными глазками цвета щебёнки, и узким, почти обезьяньим лбом. Представили? Вот, это и есть Володя. И кстати, я ни сколько не утрирую. Он и вправду был таким. Все нормальные женщины обходили его стороной.
Ну, и, в общем-то, по этой причине я был спокоен, даже если он приходил в моё отсутствие, когда Ирина дома была одна.
Теперь для меня начинается самое сложное. Чтобы описать дальнейшие события, мне необходимо мысленно пережить всё это заново. А я не хочу и боюсь. Но газовый пузырь со дна моего гнилого болота так и рвётся наружу. Мне его уже не удержать. Жутко хочется опрокинуть очередной стакан. Однако если я сделаю это сейчас, то писать не смогу уже физически. Надо бы попридержать коней.
Чёрт! Что-то Пират залаял. Я выглянул из окна, но там – хоть глаз выколи. И что, я собственно хотел там увидеть? Двух призраков, с тоской смотрящих на меня из массива занесённых снегом надгробных плит? Наверняка это просто чья-то заблудившаяся дворняга играет на нервах моего четвероногого друга. Но мне уже неспокойно. Проклятые морозы.
И проклятые мертвецы.
Пожалуй, я всё же выпью. Чуть-чутью
С течением времени я стал замечать за своей маленькой мышкой какие-то едва уловимые перемены. Она всё так же целовала меня в нос и играла пальчиками с моими подбородком и членом, но делала это как-то не так. Не так, мать вашу, как раньше! Я не мог понять, в чём именно загвоздка, не мог уловить её на словах, или на деле. Но те, кто прожил с одной женщиной хотя бы три года, понимают, что я имею в виду. Ты чувствуешь её настроение даже тогда, когда она молчит, лёжа к тебе спиной. Ты можешь видеть, когда её что-то тревожит, даже если она улыбается, или вяжет носки, или смотрит какой-нибудь сериал.
В одну