от стола блондинок и старух с бриллиантовыми колечками на пальцах, твердил, что они приносят ему неудачу. Я никогда не уважал таких неуравновешенных игроков, но постепенно привык смотреть на них, как на непослушных детей. В конце концов, мы же начинаем игру, а такие как он – они играют, это для них, и нельзя упрекать инфантильных бедолаг в том, что время от времени им хочется наброситься на нас, как на ненавистную няньку в детском саду. Ну, конечно, мы начинаем со временем узнавать постоянных клиентов, а этот мужчина был заметен своей мрачной сосредоточенностью, раздражительностью и довольно крупными проигрышами. Ему катастрофически не везло, хотя, как я понял по манере его ставок, парень имел некую систему игры. Он всегда начинал с зеро, а потом брал любую цифру и от неё прибавлял по шесть для следующего хода, одновременно увеличивая и ставку. Полная чушь, как оказалось. Ну вот, и где-то в апреле я почувствовал, что парень был на пределе: проигрывал он меньше, чем обычно, но нервничал несоразмерно. В тот день, когда он ударил женщину, он проиграл вообще всего около ста долларов – мизерная сумма по сравнению с его прошлыми потерями.
– Ударил женщину? – переспросил Лэмб, которому стоило больших трудов угнаться за быстрой речью крупье.
– Ну да. Старушку с бриллиантовым кольцом. Она какое-то время стояла возле стола – не просто глазела, а присматривалась к игре и соображала, куда бы поставить. Но он попросил её отойти – вначале не грубо, просто предложил перейти к другому столу. Но она не захотела, а подвинулась ближе к нему и стала повторять его ставки, хотя они не выигрывали. Именно это и взбесило его, – что эта старая вешалка следует его системе, но не чтобы выиграть, а чтобы позлить его. Или он думал, что сам проигрывает потому, что она присоединяется к его ставкам – не знаю. Но когда он начал второй круг, и они оба поставили на зеро и оно не выпало, он молча повернулся к ней и ударил её кулаком в лицо – несильно, только размазал красную помаду, но представьте состояние бедняжки! Конечно, мы выволокли его из зала с намерением больше не пускать в казино. Да и видно было, что последнее время он стал пустым, неинтересным для нас. Ну и всё. Выволокли и забыли. Старушка тоже больше не появлялась, она никогда и не была регулярной клиенткой.
– И всё? – спросил Голубцов. – А где же тут интрига? Где хоть какой-то поступок?
– Это всё, – сказал крупье. – А чего вы ещё хотели? Я примерный семьянин, образцовый работник казино. Я выполнил свои обязанности – выволок этого хулигана, и дело с концом.
– Ничего себе! – присвистнул Феликс.
– Вы нас обманули, – обиженно пробормотал Голубцов.
– Давайте я теперь расскажу, как каждое утро хожу на горшок, – предложил Упырь.
– Шутка! – как-то неприятно сказал крупье, не меняя выражения своего невозмутимого, покерного лица. – Сейчас я продолжу. Прошло несколько месяцев. Я от скуки наблюдал за двумя-тремя завсегдатаями, которые привычно радовались мелким выигрышам и несильно страдали