как он поведал мне, что моя девушка – активная лесбиянка, которая трахается с преподавательницей немецкой филологии? И я испугался Анастасии, я был достаточно юн, чтобы испугаться. В то время сказанное им было неправдой, но не пытался ли проницательный Феликс ещё тогда оградить меня от будущей кликуши и шлюхи?
– Оставим это, – мрачнее прежнего произнёс Феликс. – Я, наконец, расскажу вам о своём хорошем поступке – одном из многих. Ты помнишь, Гектор, как кто-то поджёг кафедру истории КПСС в том году, когда ты заканчивал аспирантуру?
– Это был ты?
– Нет, конечно. Дни этой злосчастной кафедры и так были сочтены. Помню, я ждал тебя после лекции на истфаке. Мы должны были идти в концерт. Я поднялся на последний этаж, остановился на узкой, полутёмной площадке, выплюнул в пролёт отвратительную мятную жвачку, которой меня угостил один африканский студент, вынул сигарету… В обе стороны, как ты помнишь, шёл узкий, неопрятный коридор. Двери в аудитории были закрыты, оттуда не доносилось ни звука. Я медленно курил, рассеянно глядя в лестничный пролёт. До конца твоих занятий оставалось ещё больше получаса. На лестнице был затхлый, могильный холод. У меня закоченели пальцы, держащие сигарету, и я надел свои чёрные кожаные перчатки. Помнишь их?
– Ну, помню, – сказал я с неудовольствием. Какого хрена мне в его перчатках? Право же, Феликс иногда бывает невыносим со своими воспоминаниями.
– И я стоял на этой заброшенной площадке, курил и совершенно расслабился. Я не думал ни о чём. Как вдруг снизу стал подниматься кто-то – уверенными, неторопливыми шагами. На всякий случай я затушил окурок. Потом я увидел его – это был высокий, прекрасно сложенный молодой человек, старше меня лет на десять, с поразительным, гордым и свободным взглядом. Он смотрел прямо мне в глаза.
– Это важно, Феликс? – спросила Анастасия. – Твой рассказ и так слишком затянут.
– Немного терпения, – сказал Феликс с таким выражением, будто он говорил «отъебись», – Он смотрел прямо на меня, а я ещё никогда не видел такого прекрасного человеческого экземпляра, – ну, если не считать тебя, Гектор. Я никогда раньше не встречал его в университете. Но я был очень юн. Может быть, раньше… Я имею в виду, может быть, он закончил раньше и пришёл проведать кого-то из старых преподавателей…
Анастасия притворно зевнула.
– Он приблизился ко мне, и пока я в растерянности глядел на него, взял мои руки в тонких кожаных перчатках и стал, наклонившись ко мне, целовать их прямо сквозь перчатки.
– Ну наконец, хоть какой-то смысл, пусть и слишком очевидный! – засмеялась Анастасия.
– Я бы предостерёг вас от поспешных выводов («пошла бы ты на хрен, на хрен!») – визгливо произнёс Феликс. – Как вы можете судить о чьих-то намерениях, не угадав даже, чем кончилось дело. Такая пошлятина… От него веяло невероятным, тончайшим парфюмом, настоящим диоровским, как я сейчас понимаю, – большая редкость в те дни. И он