всех своих высших военачальников по фронтовым управлениям руководить Великой транспортной операцией, он вполне мог решить в период советско-немецкой переброски войск до начала боевых действий (назначенных на первые числа июля) провести пару недель в Сочи – своем любимом месте отдыха.
В связи с этим неслучайным кажется и многозначительный заголовок опубликованной 19 июня передовой статьи газеты «Правда» – «Летний отдых трудящихся» (между прочим, лето начиналось 1 июня – с этого дня выезжали в пионерлагеря дети, статья же в главном печатном органе страны появилась почему-то именно 19-го!). Ведь в тот момент Сталин всеми силами старался показать свое миролюбие, в первую очередь – во избежание провокаций на границе, которые могли сорвать Великую транспортную операцию. Возможно, поэтому и отъезд вождя из Москвы в отпуск в 1941 г. в отличие от других лет не очень скрывался (но только до 22 июня, ибо с этого дня он стал самой большой государственной тайной, сегодня же факт отъезда всячески опровергается). Во всяком случае, И. Бунич утверждает [20, c. 648], что 19 июня 1941 г. была опубликована короткая информация о том, что член Политбюро и Секретарь ЦК ВКП(б) Жданов уехал в Сочи для отпуска и лечения.[40] Скорее всего, одним спецпоездом с ним уехал и вождь со всеми домочадцами (кроме Юлии – жены Якова, которая готовила мужа к загранкомандировке), а также Хрущев. Не случайно накануне 15 июня Сталин, Жданов, Хрущев, а также Молотов, Микоян, Берия и Маленков посетили гастрольный спектакль «В степях Украины» Киевского театра им. Ивана Франко, о чем сообщили 18 июня 1941 г. центральные газеты.
Связь же с вождем в самые напряженные моменты 21–22 июня держали по ВЧ, будили его, рассказывали о событиях, получали запреты, советы, угрозы и одобрения. Тогда, возможно, прямая речь вождя в многочисленных мемуарных описаниях последнего предвоенного дня, начала войны и ее первых дней – святая правда, только звучала она по телефону. А вот описания его действий и внешнего вида – нахмуривание бровей, бледность, раскуривание трубки, хождение по мягкому ковру и т. п. – беллетристика, присочиненная отдельными высокопоставленными мемуаристами «для пользы дела». Но это, конечно, лишь догадки. Так же как и момент его возвращения в Москву.
Абсолютно достоверен факт присутствия Сталина в Москве 8 июля 1941 г., так как в этот день им был впервые после начала войны принят иностранец – посол Великобритании Криппс.[41] Криппс вернулся в Москву 27 июня и восемь раз был принят Молотовым, но только после двух его встреч со Сталиным (8 и 10 июля) 12 июля было подписано важнейшее советско-британское Соглашение о совместных действиях в войне против Германии. Учитывая его особую важность для СССР, задержка с подписанием – тоже косвенное свидетельство отсутствия Сталина в Москве. Другая возможная дата появления Сталина в Москве – 3 июля, когда наконец впервые после начала войны страна услышала голос вождя по радио. Есть предположение, что его речь была записана на магнитную пленку, поэтому, в отличие от речи Молотова 22 июня,[42] транслировалась