всегда, за редким исключением, о чем будет сказано ниже), то выясняется, что генерал Власик выбрал не самый удачный пример для подтверждения того, что они с «хозяином» в тяжелые первые дни войны находились на посту в Кремле. Из записей в этом журнале видно, что ни 24-го, ни 25-го, ни 26-го, ни 27 июня и вообще ни в один день этого месяца в 1941 г. генерал-майор Громадин М. С. не переступал порог сталинского кабинета. И впервые это произошло 27 июля 1941 г., а затем в тот год он приходил туда еще два раза – 28 августа и 19 октября. Какая из этих встреч имелась в виду? С 21 июля немецкая авиация вела уже настоящие бомбежки Москвы, так что описанной Власиком трогательной беседы вождя с Громадиным в принципе не могло быть. Но не это главное. Главное то, что мемуары Власика не являются подтверждением присутствия Сталина в этот период в Москве. Об ошибке Власика свидетельствует и то, что, рассказывая о встрече Громадина со Сталиным, он называет последнего наркомом обороны, хотя Сталин стал им лишь 19 июля 1941 г., а не 23–25 июня, которые описывает Власик.
Во время войны т. Сталин выезжал на фронт, но я его не сопровождал из конспиративных соображений. Считалось, что если Власик в Москве, то и Сталин в Москве…
Как говорится, без комментариев!
Советник посла Германии в СССР, переводчик на переговорах высшего руководства Г. Хильгер:
Практически до самого начала военных действий германское посольство в Москве не имело четкого представления, действительно ли и окончательно ли Гитлер решил напасть на Советский Союз и какую дату он назначил для начала операций. Для того чтобы положить конец неопределенности, посол в начале июня послал одного из своих доверенных сотрудников в Берлин с приказом вызнать всю, информацию, какую он только мог, и устно доложить ему. Этот человек вернулся в Москву 14 июня с новостью, что решение принято и что нападение произойдет примерно 22 июня. Почти в то же время министерство иностранных дел приказало посольству принять меры для обеспечения безопасности секретных архивов; кроме того, посольству было сказано, что Берлин не имеет возражений против не привлекающего внимания отъезда женщин и детей. Поэтому все иждивенцы посольского персонала воспользовались этой возможностью покинуть Москву… С типичным для себя постоянством советское руководство до последнего момента придерживалось своей политики умиротворения Германии. Например, советские должностные лица оказывали полное сотрудничество при прохождении всех выездных формальностей для многочисленных германских граждан, покидавших страну, а пограничники были даже еще более вежливы по отношению к германским путешественникам, чем были до этого.
Встречи между графом Шуленбургом и Молотовым, которые были столь частыми в предыдущие двенадцать месяцев, уже не проводились. Текущие вопросы решались на более низких уровнях или разбирались помощником Молотова Вышинским. Но в субботу 21 июня в 9. 30 вечера Молотов совершенно неожиданно пригласил к себе в Кремль германского посла. Это была