вышла из комнаты, прошла на кухню, достала из шкафа бутылку оливкового масла, обошла распятую на полу гостью со стороны головы и присела. Щедро смазала руку маслом и торжественно загремела металлом.
– Приготовьтесь к операции.
– Что?!
Екатерина вытащила из-за спины зубастую ножовку.
– С рукой прощайтесь, говорю… ну, и глаза лучше закройте…
И провела ножовкой по батарее.
Гостья завизжала, и уже в следующее мгновение отбивалась от домработницы обеими, совершенно свободными руками.
– Да… самый целительный в таких случаях фильм – это «Техасская резня бензопилой»! – рассмеялась Катерина. – Потому что видели его все.
Список
Борис Черкасов с утра был не в настроении. Во-первых, после каждого телефонного разговора с Соломиным ему становилось ясно, как много он потерял… и все только потому, что в Кремле в очередной раз поменялась сексуальная ориентация. Во-вторых, вчерашняя четвертинка была не последней, и он добавил еще и получил очередную бессонную ночь, прошедшую в перебранке с женой, уговаривавшей его бросить пить, закодироваться, и сменить работу. И, конечно же, ни того, ни другого Борис делать не собирался. Работа ему даже нравилась, и он все больше чувствовал себя востребованным, а пил… ну пил просто потому что пил. В конце концов, это не бабье дело указывать мужчине, что делать!
Он вздохнул и потянулся за бутылкой коньяка, которая дежурила в тумбе стола. Он всегда держал ее на пожарный случай. Сейчас был именно тот самый случай, а трубы, как говорится, горели с утра пораньше. Но едва он вытянул бутылку из укрытия, как в дверь постучали, и раздосадованный Борис вернул дежурную бутылку на место.
– Входите!
Дверь отворилась, и на пороге возник не так давно появившись в институте и уже совершенно доставший Черкасова своей торговой жилкой коммерсант-издатель Алек Кантарович.
«Принесла нелегкая», – подумал Борис и кисло кивнул.
– Входи. Чего тебе?
Черкасов не считал нужным говорить этому сопляку «вы» и намеренно «тыкал» ему, заодно указывая, где его место в институте. Но главное, теперь, когда он достаточно четко указал Юре Соломину главного «козла в огороде», все еще не посаженный в камеру Кантарович откровенно раздражал его.
– Здравствуйте, Борис Васильевич.
– И ты не хворай. Зачем пришел? – повторил раздраженно Черкасов.
Гость уже видел, что зашел не вовремя, но не отступил.
– Борис Васильевич, я, наверное, не вовремя. Но у меня короткий вопрос.
Черкасов высокомерно кивнул.
– Если короткий, то валяй!
– Мы поставили в план некоторые новые издания на следующие три квартала.
– И?
Черкасов демонстративно уставился на прыщ, выскочивший у Алека на носу и тщательно замазанный маскирующим гримом.
«Вот баба!»
Алек смутился; он явно не знал, как отвести этот зубодробящий взор чекистского оптического прицела, и от напряжения даже икнул.
– Ой! То есть я хотел сказать, что принес вам список. Можно заверить?
– Список? –