того момента, когда палец нажал кнопку затвора.
Сейчас я, конечно же, понимаю – во всем этом активно участвовали Мактуб и Ужупис, приводя меня последовательно – к трамваю, в который незадолго до этого сел Владимир Ханзл, к Genius, к собаке с веткой.
Ах, да, я еще не показал собаку с веткой.
Я шел по пражской улице, увидел ветку и сделал кадр, удивляясь вкусу и чувству композиции неизвестного автора пражского стритарта.
Краем глаза заметил бегущую собаку – и сделал еще один кадр:
Не откажите себе в удовольствии отметить чувство прекрасного собаки – она вовремя впрыгнула в кадр и оказалась точно в отведенном для нее месте, создав собой безупречную композицию. Хвост составил отличную рифму к ветке; ветка, получив такую рифму – и движение от хвоста – заколыхалась на ветру, собака внесла дополнительную динамику в кадр, он перестал быть неподвижным изображением, в нем появилась жизнь, жаркое дыхание мокрого носа, порыв упругих мышц, звук коготков.
О пражских собаках стоит написать больше.
Я толком здесь собачьего лая и не слышал – пара мелких бестолочей не в счет.
Все взрослые собаки полны великой чешской грустью. Посмотрите на вот этого – запросто напишет пару глав к Швейку, глазом не моргнет. Но не напишет.
Потому что наполнен великой чешской созерцательностью.
Здесь все размеренно. Быстрые здесь только трамваи и официанты.
Так что он все напишет – но в следующей жизни.
Каждая чешская собака обязательно в следующей жизни будет – Чапеком, Кафкой, Фрейдом – обязательно.
А сейчас он стоит и терпеливо ждет своего хозяина.
Который неспешно чего-то там выбирает в магазине – с великой чешской основательностью.
Вот еще один пес – сидит ровно у порога кухни кафе. Ни на полкоготка за порог. Он полон великого чешского ожидания.
Вот две подружки обсуждают свое неспешное чешское бытие:
Чешский язык придумывали явно для оборонного значения. Шпионы из стран с латинским алфавитом угадывали все буквы, но не могли прочесть слово, добавок половина букв заминированы гачеками, чарками и кроужеками.
Шпионы же из кириллических стран были дезориентированы смыслами знакомых, вроде, слов. Наш вполне понятный позор – Pozor! – здесь означает «внимание», ovoci – здесь фрукты, а слово «привет» – Ahoi! – удивительно похоже на наше «до свидания» в самой категоричной и бескомпромиссной его форме. И только pivo здесь тоже пиво, оно и понятно – надо же где-то находить общий язык.
Кафе и ресторации тут на каждому углу по пять штук не считая тех десяти, которые ждут вас в засаде за углом – чтобы захватить вас, когда