времени нет. Сердце щемит что-то. От Степана с фронта долго письма нет. Надо вечерком к бабке Маланье сбегать, пусть поворожит да погадает. Может быть, легче станет.
Мама Шурки Стрельникова в полеводческой бригаде. Там всегда горячая пора. То прополка полей, то поливка. А осень наступит, вовсе раскалённая пора. Урожай без потерь убрать надо. Государству всё вовремя сдать. Себе самую малость на прожитье оставить. О дне завтрашнем не забыть. Комбайн один и тот на ладан дышит. Второй отходил. На стан оттащили. Над ним Матвеич колдует. Может быть, заставит его снопы обмолачивать на стане. Вот бы.
Работа на полевом стане не прекращается пока не убран с полей весь хлеб и не обмолочен. На уборке все, кто может. Пыхтит, ползёт комбайн по хлебному полю словно жук майский. Быстрей не может – старенький, не разгонишь. На другом поле техника не пойдёт. Там серпом и косой только. Конь да бык – ударная сила в колхозе. Коровёнкой тоже не пренебрегали. Запрягали и её, когда нужно, когда безвыходно. А безвыходно почти всегда было.
Я часто бегал на полевой стан с Шуркой. Нравилось. Особенно в ночное время. Огромный навес под соломенной крышей. Кое-где электрические лампочки горят от передвижной электростанции. На земляном полу, укрытом брезентовым полотном, огромные кучи зерна пшеницы. Их несколько. Кругом всё шумит, гремит. Работают, почти одни женщины в дождь и жару, грязь и холод, разных возрастов и подростки с ними старенький всё видавший комбайн. Неспособный самостоятельно передвигаться, «заякорил». Они с Матвеичем теперь «дружбаны». Хоть и списаны подчистую, сдаваться не хотят. Время такое, помочь надо.
Матвеич хромает, раскачиваясь в обе стороны. Одна нога короче другой. В финскую крепко зацепило. Чуть не замёрз в глубоком снегу. Нашли случайно. Выжил. Отменный механик, мастеровой. Для колхоза цены нет. Мы с Шуркой тоже не бездельничаем. Не затем сюда пришли. Снопы к комбайну волоком подтаскиваем. Он старый, а заглатывает их, только успевай подавай. Два крепких парня-призывника, распускают снопы на барабан. Они исчезают, словно в топке. На выходе течёт золотое зерно пшеницы. Девчата деревянными лопатами отбрасывают, собирая в кучи. На другой стороне навеса, снопы обмолачивают ручной молотилкой. Ротор барабана вращают по два человека – подростки и женщины. Мы с Шуркой попытались – не получилось, силёнок мало. Деревянные лопаты нам по силам. Однако быстро устаём.
Если хлебное поле скошено и убрано, на него запускают учеников школы, собирать колоски. Ни одного колоска не должно остаться на стерне. За этим строго следили «товарищи».
Вчера прошёл небольшой дождь. А сегодня во второй половине дня все ученики вышли на сбор колосков. При себе: кошёлки, котомки, сумки. Куда собранное можно складывать. Бродим по грязному полю. Прочёсываем. Почти ничего нет. Только хитрые суслики выглядывают из нор, ехидно улыбаются. Они ещё вчера подобрали всё, что колхозники потеряли. Неожиданно натыкаюсь на нескошенную, узкую полоску стеблей с колосьями, вдавленную колесом