Это посыл, который я сейчас оставляю Месси и всем ему подобным, которые, надеюсь, еще появятся в будущем после него.
Когда ко мне подходили и спрашивали, на что мы рассчитывали, когда уже расположились на базе и начали тренироваться, как я хотел, – я отвечал: «Стать чемпионами мира». А когда спрашивали, на что рассчитывал я, то ответ был: «Стать лучшим в мире». Я не преувеличивал, нет. Это была чистая уверенность. И я хотел передать ее всем остальным. Вы не верили в нас? Не верили в меня? Ну, держитесь, потому что мы верили. Я верил. Этот сумасшедший Марадона верил.
Когда тот же самый вопрос задавали Платини, он отвечал: «Не знаю, нужно посмотреть, насколько высок уровень». Когда тот же самый вопрос задавали Зико, он отвечал: «Не знаю, у меня травмировано колено, и команда должна собраться». Когда аналогичный вопрос задавали Румменигге, то он тоже отвечал что-то другое. Вот такими были наши соперники, мои соперники.
Обо мне могут говорить все, что угодно. Но когда я ставлю перед собой цель, я ее добиваюсь. И я всегда чувствовал, что с мячом я своего достигну. Вальдано говорил мне, что когда я дотрагивался до мяча, то казалось, будто я занимался с ним любовью. Отчасти так и было.
Боялся ли я? Еще как боялся! Когда чувствуешь, что за тобой стоит так много народа, которые ждут от тебя исполнения их мечты, волей-неволей испытываешь страх, а как же иначе?
В такие моменты, которых на чемпионате мира было несколько – например, перед финалом, – я думал о Тоте, о моей маме. И я говорил – говорил, не думал: «Я мертв от страха, Тота, приходи, помоги мне, пожалуйста…» И Тота не приходила, поскольку в тот момент она была в Буэнос-Айресе. Потому что я захотел, чтобы она осталась, чтобы остались все, кроме моего старика. Я полностью сосредоточился на игре. На игре и на выигрыше. Это делало меня счастливым.
– Диего, ты – чемпион мира… Ты осознаешь, что это значит?
Когда-то я был простым парнишкой. И остаюсь им до сих пор. Я очень хорошо помню, и можно посмотреть в архивах, что тот чемпионат я посвятил всем парнишкам мира. Это было первое, что я сказал на пресс-конференции на стадионе «Ацтека», когда у меня спросили, кому я его посвящал. «Всем парнишкам мира», – ответил я и послал воздушный поцелуй.
До общего празднования я встретился с Кармандо, Сальваторе Кармандо, неаполитанским массажистом, которого привез с собой. Он поцеловал меня в лоб и сказал:
– Диего, ты – чемпион мира… Ты осознаешь, что это значит?
– Нет. Я осознаю только то, что я самый счастливый человек в мире, – ответил я.
Много лет спустя – целых 30! – я понимаю, что счастье заключается в том, чтобы делать счастливыми других. И думаю, аргентинцы были счастливы от нашей победы в Мексике. Я мог бы отвесить себе хорошеньких оплеух – и я действительно это и сделал, – но никто никогда не забудет, что я забил два гола англичанам, у которых еще не зажили раны после войны за Фолклендские острова, и что я поднял над головой Кубок мира, чего еще ни один аргентинец после меня не повторил.
Никто