героиню дня, бельгийскую овчарку грюнендальской породы:
– Резеда.
Резеда понюхала штиблет Фандорина и вильнула хвостом. На Евстратия Павловича оскалила клыки.
– Не обижайтесь, она брюхатая, – поспешно сказал поводырь. – Зато нюх острее.
– Ну, что вы там нашли, показывайте! – нетерпеливо потребовал надворный советник.
– Да вот, смотрите сами.
Чуриков потянул собаку за поводок, она неохотно поплелась к складу, оглядываясь на инженера. У входа уперлась лапами, потом и вовсе легла на пол, всем своим видом показывая, что ей спешить некуда. Покосилась на людей – не будут ли ругаться.
– Капризничает, – вздохнул дрессировщик. Сел на корточки, почесал суке раздутое брюхо, пошептал что-то на ухо.
Резеда милостиво встала, направилась к штабелям ящиков и мешков.
– Вот, вот, следите! – вскинул руку Чуриков.
– За чем?
– За ушами и хвостом!
Хвост и уши у Резеды были опущены. Она медленно прошла мимо одного ряда, мимо второго. Посередине третьего уши вдруг встали торчком, хвост взметнулся кверху, потом опустился и больше уже не поднимался, зажатый между лап. Ищейка присела и залаяла на четыре аккуратных джутовых мешка среднего размера.
Груз прибыл из Франции и предназначался хлебопекарному товариществу «Вернер и Пфлейдерер». Доставлен утренним новгородским поездом. Содержание – желтый порошок, оставляющий на пальцах характерный маслянистый блеск, – сомнений не вызывало: мелинит.
– Успел пересечь г-границу раньше, чем туда прибыли собаки, – определил Фандорин по сопроводительным документам. – Ну что ж, Мыльников, работаем.
Работать решили сами, не доверяясь филерам. Эраст Петрович нарядился железнодорожником, Мыльников грузчиком. Устроились в соседнем пакгаузе, откуда отлично просматривался и склад, и подходы к нему.
Получатель явился за грузом в 11.55.
Невысокий мужчина приказчицкого вида предъявил бумажку, расписался в конторской книге, мешки в закрытый фургон перетаскал сам.
Наблюдатели так и приросли к биноклям.
– Пожалуй, японец, – пробормотал Эраст Петрович.
– Да что вы! – усомнился Мыльников, крутя колесико. – Русак русаком, с некоторой татаринкой, как положено.
– Японец, – уверенно повторил инженер. – Возможно, с примесью европейской крови, но разрез глаз, форма носа… Где-то я его видел. Но где и когда? Возможно, просто похож на кого-то из знакомых японцев… Японские лица разнообразием не отличаются, антропология выделяет всего двенадцать основных типов. Это из-за островной уединенности. Не было притока иноплеменной к-крови…
– Уезжает! – прервал антропологическую лекцию Евстратий Павлович. – Скорей!
Но спешить теперь было незачем. Для слежки по городу был заготовлен целый парк разномастных колясок и пролеток, и в каждой сидело по филеру, так что деться объекту было некуда.
Инженер и надворный