но он заставлял себя идти. За последние дни он уже видел много смертей, больше не хотелось. Чуть не плача, он перешел на легкий бег.
– Ты не успеешь, – раздался старчески-дремучий голос откуда-то свысока.
Тимофей резко обернулся на голос и остановился. Огромная деревянная сучковатая нога опустилась рядом с ним. Тимофей провёл взглядом по ноге, поднимаясь всё выше и выше, пока не пришлось совсем задрать голову к небу, где высоко-высоко, на уровне самых высоких деревьев он увидел огромную лохматую голову, с выделяющимися большими коричневыми глазами и крупным прямым толстым носом.
– Кто ты?! – крикнул Тимофей и отступил назад, уперевшись спиной в ствол старой сосны.
– Леший! – раздалось в ответ. – Кто же ещё? – Леший усмехнулся. – Мне так же жаль этого кабанёнка, как и тебе. Люди убили его мать и братьев, а смерть его отца ты видел собственными глазами.
«Неужели?» – подумал Тимофей. – «Это был тот самый кабан, которого растерзал Налёт? Как же сильно переплела жизнь все судьбы…» Размышления пролетели за считанные мгновения.
– Почему ты не спас кабана? – крикнул он Лешему.
– Я стараюсь не вмешиваться в чужие судьбы. Только в крайней, очень крайней необходимости. Сейчас я чувствую, что жизнь этого крохотного существа не должна оборваться. Ты должен его спасти. – Огромная рука опустилась к Тимофею.
Мальчик инстинктивно отшатнулся, но деревянная лапа, щедро заросшая мхом, мягко, но крепко обхватила его, а затем подняла над землёй. Тимофей даже зажмурился от страха, но затем осмелел и стал внимательно осматриваться вокруг. Деревья проносились мимо с огромной скоростью. Уже нельзя было ничего разглядеть, даже облака, казалось, ускорили свой бег. Тимофей еще не успел прийти в себя, а уже оказался на знакомой опушке. Леший поставил его на самой границе леса.
– Беги, друг мой, ты должен спасти этого кабана, – сказал Леший и исчез.
На всякий случай Тимофей поблагодарил пустоту и побежал к дому. Вслед за ним потянулся тоненький кровавый след, редкие капли крови собирались в небольшие ручейки и скатывались с промокшего насквозь плаща. Как ещё поросёнок оставался живым, было совершенно непонятно.
6
– Домослав, Домослав! – закричал Тимофей, вбегая в хлев.
Даже Драгомир, просидевший всё это время надувшись, обернулся на его крик.
Тимофей, конечно же, понимал, что бежать в свой родной дом было бесполезно, да и небезопасно. Отец мог поросёнка только добить, а мама вряд ли стала бы возиться с умирающим животным. Надежда оставалась только на домового (учитывая, что хлевный был сильно обижен) – вдруг у него есть какие-нибудь секретные снадобья, кто знает?
– Что такое, что случилось? – Домослав появился словно из ниоткуда. – Ай-ай-ай! – запричитал он, когда Тимофей положил плащ на пол и развернул его. – Ужас, ужас, что же творится такое?
Домослав провел рукой по умирающему