бегали среди могилок. Несколько стариков так же не проявляли должного моменту почтения, а деловито обменивались мнениями, где бы они хотели, как наступит пора, лежать. Предпочтение явно отдавалось светлым, прогреваемым Солнышком местам.
Сокум полила готовое сооружение чем-то из бутылки, небрежно отбросив её затем в сторону. По расползшемуся резкому запаху сразу понятно – в сосуде обыкновенная водка. Никита отметил – всё пространство между «домиками» покрыто принесенными когда-то и оставленными на кладбище вещами: самых различных форм, разноцветного стекла бутылками, полуистлевшими и совсем свежими берестяными и кожаными сумками и туесами, и прочим бытовым мусором. Множество рыбьих костей. Он вспомнил слова Касэм-Вая, что лесовики никогда не уносят с кладбища того, что принесли сюда – неважно, были ли то похороны или простое посещение ушедших в мир иной родичей. У лесовиков не принято и ухаживать за могилками. Они уверены – земля дала всё вокруг, земля и должна забрать всё это обратно. Всё идет своим чередом.
«Питэс, питэс Куль» – воскликнула наконец Сокум Аина, то есть «ушла, ушла к Кулю» в мир иной. На этом траурная церемония закончилась. Все еще раз глубоко, до земли поклонились свежему срубу-могилке, прошептав каждый что-то от себя и направились обратно в поселок.
При выходе с кладбища поперек дороги лежит струганная, но давно потемневшая метровая палка. Раньше все её спокойно переступили, и Никита не обратил тогда на неё никакого внимания. Мало ли кто её тут кинул. Теперь же процессия остановились перед ней, словно перед стеной. Сокум подняла палку, пропустила всех и положила её позади себя, как бы перекрыв выход с погоста, говоря при этом назад: «Лежите, лежите здесь. Не ходите за нами. Мы сами придем к вам в гости, как надо будет».
Настроение у лесовиков изменилось. Казалось, они уже и не думают об ушедшей от них Вущте. Все разговоры касались самых обыденных вещей. «С глаз долой, из сердца вон», – печально думал Никита, но тут же устыдился своих мыслей. Не его это дело, осуждать этих людей. Их жизнь слишком тяжела, чтобы долго предаваться печали. Да и Вущте действительно давно пришла пора переселяться в другой мир. Поговаривали, что ей давно за девяносто. К тому же от нее не осталось ни детей, ни внуков, ни правнуков. Вроде как даже сестер и братьев (а значит и племянников с племянницами). Что её тут удерживало? Она заслужила отдых.
Да и не верят лесовики, что люди уходят навсегда.
021
Молча идти скучно. Никита не вытерпел и стал расспрашивать идущего рядом Касэм-Вая, по молодости своей довольно общительного субъекта, отчего это лесовики выбрали такой странный метод похорон. Почему не зарывают покойников в землю. Касэм-Вай испуганно глянул на него, словно приятель ляпнул глупость. Шедший позади Шеркага, слышавший вопрос, догнал их и стал растолковывать, добавив, между прочим:
– Заметил, что все крытые срубами обласа стоят носами в одну сторону?
– Да. – ответил