нормальным, что все потакают ее капризам, Мара позволяла лелеять себя, сердешную. Может, болезни отражали ее бессознательный страх перед жизнью?
– Бедная моя сестричка! – озабоченно суетилась Тамара-Тереза, принимающая за чистую монету Маришины арии, а зоркий взгляд сестрички уже фиксировал нарядный пакет, присланный римским папой из Италии.
– Ой, какая кофточка! – оживлялась Мариша, сбрызнутая живительным элексирчиком предвкушения обновки. – Можно, я примерю? Сидит, как влитая! Ах, так тут еще и брючки? Это брючной костюмчик?! Да еще моего любимого цвета спаржи в горчичном соусе?! Ты же такое все равно не носишь, а я собираюсь на юбилей к самим Эскадским. Я такая невезучая в жизни, мне ни в чем не повезло, разве что попасть на юбилей к Эскадским…
Получив итальянский брючной костюмчик цвета спаржи в горчице и ощутив прилив бодрости, мученица-страдалица с видом человека, истосковавшегося по кусочку чего-нибудь съедобного, шагала прямо к холодильнику. Заглянув в наш холодильник, чувствовала себя получше и, в зависимости от содержимого, выбирала нужный вариант:
– Я – на диете (вариант №1).
– Я – больная (вариант №2).
– Пожалуй, я съем кусочек чего-нибудь (вариант №3).
Чаще всего преобладал вариант №3. Осуждая Тамару за культ еды, Мара логично боролась с излишками культовых ритуалов, подчищая содержимое кастрюлек, пиалок, мисочек и баночек. Опустошенная тара накрывалась крышечкой и возвращалась назад на полочку. После налета тетушки Мары открываешь холодильник в надежде подкрепиться, берешь кастрюлечку-пиалочку-мисочку-баночку… зырк! – а там пусто. Зато в холодильнике у самой тети Мары всегда было просторно, а еда – недосоленная и безвкусная, как трава у дома. Зеленая, зеленая трава…
Однажды, когда родители уже развелись, мама уехала на курсы, а папа перед отъездом в Италию захотел осуществить одну кулинарную фантазию. Он купил на рынке освежеванного кролика, замариновал, нашпиговал чесночком, намазал майонезом и положил в духовку на решетку. Запах – фантастический.
Соседи-родственники Мара с Лизой и Нюмой носы поскручивали, принюхиваясь:
– Чем тут пахнет? Тамарочка вернулась?
Папа – в своем репертуаре:
– Тамарочка еще не приехала, а я занимался мужским делом: на охоту ходил, зайца подстрелил. Зайчатинку жарю. Дичь!
Мара – тоже в своем репертуаре, рада-радешенька. Еще бы, можно не готовить ужин:
– О, дичь! Охотничьи трофеи! Обожаю экзотику! Так ты нас приглашаешь? Мы придем впятером: я, Наум, Лизонька и Аришенька с Мишенькой Гидалевичем, а может, с Гришенькой Тарасевичем. Наша Аришенька собирается поменять мужа. И больше ничего не готовь, только дичь!
Пока все подъехали, пока собрались, кролик ужарился, сильно поубавившись в размерах. Как разделить его на всех? Гостеприимный хозяин решил сначала накормить гостей, а потом, если останется, угоститься самому. Поставил на стол блюдо с «дичью», разрезал. Гости ели-нахваливали,