безупречный вкус опережал время. Моя стройность граничила с бестелесностью, но Витьке нравилось во мне все, даже мои тонкие ноги. Он сказал, что это самые красивые ноги во всей школе.
Ха-ха. Элина-балерина с ногами, созданными для балетного прыжка. Из-за стелек от плоскостопия носила обувь на два размера больше и с ножками-макарошками выглядела, как лыжник перед стартом. Чтобы нижние конечности казались толще, применялся патент: ноги, экипированные в две пары гольфов или колгот, выглядят вполне прилично. Лучше, чем кривые ножки Таньки Дюндиковой из «Б» класса.
– Хватит вертеться перед зеркалом! Там нет ничего хорошего. Человека красит не внешность, а его душа и поступки. Иди есть вареники с картошкой и со сметаной! Все соседи говорят, что ты худая.
Как всегда, мама прервала меня на самом интересном месте. Я спустилась с заоблачных высот, сбитая на лету палкой. Внизу по зеленой траве бегали сибирские пельмени, гоняясь за варениками с картошкой, как собаки – за зайцами. Поедая вареники с картошкой, я спасала их от сибирских пельменей, себя – от худобы, а маму – от осуждения соседей.
У мамы были постоянные критические дни, но не в плане природы. Мамина кобура никогда не пустовала, курок – на взводе. Снайперской критике подвергалось все, что бы я ни сделала. Я так привыкла к этим обстрелам, что мамо-критика отлетала, как горох от стенки. Быть мамо-копией не хотелось, быть, как все, – тоже. У меня начисто отсутствовал стадный инстинкт.
Трудно шагать в ногу, но еще труднее – выбиваться из общего строя. К чему завидовать школьным красавицам, если мама не разрешала щипать брови, а на всех переменках главной технической принадлежностью был рейсфедер для выщипывания бровей в ниточку? Пока занимались бровями, успевали обсудить три улицы, наряды, кавалеров, кто – с кем, кто – кому, кто – у кого и кто – против кого. Сплетни были скучные, как хозяйственное мыло. Все выглядели, как из инкубатора: одинаковая одежда по стандартной моде, одинаковые, как под копирку, прически. Единый сплоченный коллектив.
Окутывая девчонок шлейфом из табачного дыма пополам с перегаром, парубки выдавали дамам штампованные комплименты, приправленные матом. Самым оригинальным был главный сердцеед, второгодник Пашка Духопел из десятого «Б» с галантными остротами типа «Ой, держите меня четверо». Когда его избранница Зойка Черновол, прихорашиваясь перед свиданием, выглядывала из окна, Пашка романтично взывал на весь двор в предвкушении встречи:
– Зойчик! Выпрями брови, гладь шнурки и шевели гамашами!
Чем не серенада? Приблизившись к Пашке, Зойка получала игривый шлепок по месту, прикрытому мини-юбкой, и загадочный полукомплимент:
– Куда тебе, карамельке, в леденцовые ряды.
У каждой девочки была тетрадь пожеланий с красивыми картинками, вырезанными из журнала «Советский экран». «Что пожелать тебе, не знаю, ты только начинаешь жить. Я от души тебе желаю с хорошим мальчиком дружить». Все сдирали