всё как всегда…
Потом побродили по вечернему городу, посидели на тёмной лавочке в парке, опять целовались, а ближе к полуночи я проводил её до общаги.
Естественно, автобусы и троллейбусы уже не ходили, а денег у бедного студента на такси не было, и я, как всегда, отправился домой пешком через весь город, предполагая часа через три-четыре добраться до Жилмассива.
Время в пути, километры, ночной город меня совершенно не пугали, ведь я был по уши влюблён, а это состояние души придавало сил, уверенности в себе, храбрости, и меня несло, как на крыльях.
В сладостных грёзах и размышлениях я прошагал уже большую часть пути. Свернув с Проспекта Ленина и поднимаясь по Кузнечному взвозу, увидел на горе пылающий деревянный дом, толпу суетящихся людей и огромный чёрный клуб дыма, поднимающийся в небо.
Пожарных, как всегда, ещё не было, а пламя уже развернулось в полной своей красе, вовлекая в своё шоу всё новых и новых зрителей.
Я никогда не считал себя зевакой, любующимся на чужое горе, никогда не являлся героем, спешившим на помощь людям, но в данной ситуации пройти мимо не мог и поспешил к горевшему дому, совершенно не осознавая в тот момент, зачем мне это надо и чем могу помочь.
Этот пожар, выглядел как-то неестественно, если можно так выразиться, но я не понимал, почему именно. Наконец до меня дошло: толстый мужик в голубой застиранной майке поливал из шланга не объятый пламенем дом, а стоящий рядом, очевидно, свой.
Из дома, стоящего рядом с горящим, люди в спешке выносили свой скарб, очевидно у них не нашлось шланга, как у толстого.
Никто не тушил реальный пожар, все спасали своё барахло. Короче, каждый сам за себя, каждый сам по себе, каждый сам только для себя и баста. Кстати, это чисто по-русски…
Около горящего дома, вместо того, чтобы спать, если это их не касается, уже собралась приличная толпа зевак, c восхищением наблюдающая чужое горе. Разговоры этих сердобольных людей крутились вокруг вопросов: «Через сколько минут рухнет крыша? Смогут ли соседи спасти своё барахло? Когда приедут огнеборцы? Кто виноват в пожаре? Что с этим делать?»
Подойдя к толпе, я спросил: «Есть ли кто в горящем доме?» Одна женщина довольно спокойно и буднично ответила: «Там только старая бабка живёт.»
…В этот момент в моей в голове что-то перемкнуло; забыв об опасности, я кинулся к двери полыхающего дома. Никто даже не попытался меня остановить. Для зевак, наоборот, шоу разворачивалось в интересную, захватывающую сторону, с элементами героизма.
Хорошо, что дом – небольшой: сени, кухня и одна комната. Открытого пламени в нём ещё не было, зато чёрный едкий дым поднимался к потолку. Очевидно, пожар начался на крыше от раскалённой трубы. Печка, набитая дровами, сердито гудела и разбрасывала искры в разные стороны.
Закрыв рот какой-то тряпкой, я прошмыгнул в комнату.
На кровати сидела перепуганная старушка, лет девяноста трёх и что-то бормотала себе под нос. Заметив бабулю, я схватил её под руки и потащил на кухню,