держат и карбийцы и ларианцы. Вот такая шутка территориальной бюрократии.
– Вот уж действительно, – задумчиво согласился Кристофер.
– Я тебе вот что скажу, сынок, – сказал старик после затянувшейся паузы. – Я прекрасно понимаю, что ты находишься в щекотливой ситуации. Но ты можешь пожить у меня какое-то время, по крайней мере, пока твоя рана не заживет, и ты не решишь, как тебе поступить.
Крис не поверил своим ушам. Хилсон словно прочитал его мысли и разглядел его страх перед сложившимся непростым положением дел. Вариант, предлагаемый стариком, был просто идеальным для Кристофера, но сомнения все же терзали его недоверчивую сущность.
– Все никак не могу взять в толк, тебе-то это зачем? Если меня схватят здесь, у тебя тоже могут быть проблемы.
– Солдаты редко ходят через наш поселок, – ответил старик. – Они обычно переходят Рион дальше на западе по большому мосту, по переправе, где река всего в сотню шагов в ширину.
Крис вспомнил, что действительно переправлялся в составе своего взвода по в том месте, о котором говорил Ларри.
– Что же до моей выгоды, так все очень просто, – продолжал старик. – Я уже стар и далеко не так прыток и силен, как в былые годы. Многие занятия даются мне с большим трудом, а некоторые и вовсе стали не под силу. А ты, если бы остался на какое-то время, и привел бы свои мысли и намерения в порядок, и мне бы помог подготовиться к зиме. Ну, так что?
– А большой ли у вас поселок? – подумав, спросил Крис.
– А вот тут ты верно рассудил, – кивнул старик. – Поселок маленький, все, кто тут живет, в основном хорошо друг друга знают. Но мы будем говорить, что ты мой племянник из, скажем, Литонии. Эта империя не ввязана в войну, а значит и ты не причем. Ничего такого нет в том, что ты приехал ко мне погостить. Ко многим здесь когда-то приезжают родственники, и никто не допрашивает их с особым пристрастием. Разве что Сида, владелица центрального трактира, эта может докучать с расспросами. Но ты просто держись подальше от нее, и все будет в порядке.
Глаза Кристофера округлились до размеров серебряных червонцев. Старик настолько лихо расписал ему схему укрывательства, словно тщательно планировал ее ближайшие несколько месяцев. Его изумление прервалось стуком в калитку. Из-за забора послышался неприятный, ехидный мужской голос:
– Хилсон! Хилсо-о-он!
– Чего тебе, Флинксон? – устало вздохнув, громко спросил Ларри.
– Открывай, открывай! Есть к тебе дело. Дельце к тебе есть, – протянул голос, показавшийся Крису еще противнее.
Старик направился к калитке и отворил ее. Во двор ввалился худощавый мужчина лет сорока, одетый в темный длинный плащ. Его плечи сильно сутулились, и он беспрестанно притопывал на месте, потирая руки друг о друга. Черные волосы длиной до подбородка свисали с его головы неопрятными локонами. Замутненные, суженные глаза, близко посаженные к крючковатому носу, пробежались по ленте подвешенной рыбы,