Ветвяна! Если бы ты приезжала ко мне в гости по чаще, то узнавала бы такую важную информацию порционно, – вступилась за свой «убийственный» образ женщина. – А так, получай, как говорится, оптом. Хотя, мне кажется, ничего из того, что ты сегодня узнала сверхъестественным не является, в отношении твоей «нестандартной» бабушки, конечно…
– Катерина Ивановна, – устало заныла я. – объявляю вступительную часть законченной. Не томите публику, пожалуйста. Мы с Клеопатрой ждем…
Женщина скептически глянула на зевающую у камина кошку, глубоко вздохнула и начала:
– Боюсь, детка, с поисками ваших с Нилой родственников будет большая трудность.
– Ну, тут вы меня совсем не удивили. Я и сама знаю, что дело это даже не одного года.
– Ветвяна, это дело даже не одной жизни… Ни вы с Нилой, ни ее муж или сын, да и вообще, никто из вашей семьи никогда не жил в Рязани.
– Та-ак. И откуда же вы это узнали? Неужели от самой Неонилы Марковны, в порыве внезапного откровения? – процедила я, чувствуя, как внутри закипает злость.
– Ага, как же… Дело в том, что я, перед ее уходом на пенсию решила сделать подруге «подарок» – похлопотать о ее ветеранстве труда. И, хотя Нила даже слышать об этом не желала, отправила, втайне от нее, запрос в тот самый Рязанский детский дом, где она, якобы много лет проработала. Через месяц мне пришел ответ. В письме говорилось, что Неонила Марковна Полунич никогда не являлась воспитанницей и, тем более преподавателем данного заведения.
– Может, в Рязани несколько детских домов? – цепляясь за «соломинку» спросила я, уже понимая, что дело здесь в ином.
– Веточка, я целый год после этого, письмами-запросами и телефонными разговорами выясняла «рязанское» прошлое твоей семьи. Меня работница их городского архива узнавала по голосу. И все без толку. Полянских в Рязани семь, Полевич – три и ни одного Полунич или просто сочетания «Неонила Марковна»… Хочешь, я тебе покажу официальные ответы? У меня все сохранилось.
– Не надо, – отрешенно бросила я и встала с каминных ступенек. – Ну, почему кругом одно вранье? Вся наша с бабушкой жизнь – сплошные тайны. Наше прошлое – в тумане. И все это, ради чего? Катерина Ивановна! Мы что, беглые преступники?! А, может, моя бабушка – глава сицилийской мафии… или вообще, она мне не бабушка, а отец, поменявший пол? А я, не ее внучка, а ребенок какой-нибудь принцессы в изгнании? Или…
– Ветвяна, прекрати! Сядь! – глаза женщины были полны осуждения. – Сядь и успокойся!.. Вот так… Главное, что ты должна знать и пронести с собой по жизни, как самое большое воспоминание – ее любовь. Любовь, способную свернуть горы, сделать невозможное, воскресить. Ведь, в этом ты не сомневаешься?..
На ночной улице было по-весеннему зябко. Катерина Ивановна вышла проводить меня за калитку и долго стояла, глядя вслед. Я же, медленно шла по узкой придорожной тропинке, из вредности и плохого настроения загребая, уже промокшими насквозь летними замшевыми ботинками траву, припорошенную вечерней росой. Только на крыльце дома, бессмысленно глядя на навесной