но “народу в нем было немного”. И Неемия предложил иудеям, жившим за пределами города, бросить жребий, чтобы каждый десятый шел жить в Иерусалим. “И благословил народ всех, кто добровольно согласился жить в Иерусалиме”. Так прошло 12 лет, и Неемия отправился в Персию доложить царю обо всем, что он сделал, а когда вернулся в Иерусалим, то узнал, что приближенные Санаваллата обустроили себе роскошные жилые покои непосредственно в Храме, а некоторые иудеи стали выбирать себе жен “из Азотянок, Аммонитянок и Моавитянок”. Неемия распорядился, “чтобы очистили комнаты” в Храме, “и велел опять внести туда сосуды дома Божия”; он осудил смешанные браки с неевреями и стал проповедовать новый, пуританский иудаизм.
По мере того как персидские цари постепенно утрачивали контроль над провинциями, евреи упорно выстраивали собственное государство – маленькую Иудею. Это полузависимое государство раскинулось окрест Храма, богатело за счет все более многочисленных паломников, жило по законам Торы, и управляла им династия первосвященников – предположительно, потомков Цадока, священника царя Давида. Но храмовые сокровища снова соблазнили алчных, и один из первосвященников был убит прямо в Храме собственным братом по имени Иешуа. Наместник персидского царя в Сирии счел это святотатственное убийство, “гнусное и страшное преступление”, подходящим поводом для того, чтобы двинуться карательным походом на Иерусалим и разграбить Храм.
Пока персидские вельможи все глубже увязали в смертоносных интригах, в далекой маленькой Македонии царь Филипп II создал и обучил огромную армию, завоевал с ее помощью греческие полисы и готовился к войне с персами – отомстить за былые вторжения Дария и его сына Ксеркса. После убийства Филиппа трон Македонии занял его 20-летний сын Александр. Могли ли подумать жители Иерусалима, что когда-нибудь увидят у стен своего города греков?
7. Македоняне
336–166 гг. до н. э.
Всего за три года, что прошли после гибели его отца и его собственного воцарения в 336 году до н. э., Александр Македонский дважды сумел одержать победу над персидским царем Дарием III, вынудив того отступить далеко на восток. Но преследовать персидского царя Александр в то время не стал, а вместо этого двинулся на Египет, потребовав по дороге, чтобы жители Иерусалима выслали ему провиант и предоставили подкрепление для македонского войска. Первосвященник поначалу отказался, но дальнейшие события заставили его изменить решение: славный финикийский Тир предпочел сдаче сопротивление, и Александр, взяв считавшийся неприступным город, приказал распять всех уцелевших жителей.
Затем Александр подошел к Иерусалиму, и иудейский историк Иосиф Флавий впоследствии так описал сцену торжественной встречи завоевателя у городских ворот: “Александр еще издали заметил толпу в белых одеждах и во главе ее священников в одеяниях из виссона, первосвященника же в гиацинтового цвета и золотом затканной