человек, к паршивцу ластиться не станет. Я честный ведун, что бы про меня ни мололи, порядочных другомирцев не обижаю!
– А если от них гадостей больше, чем от непорядочных?!
– Миром решайте, – отрезал ведун. – Не стану я изводить суккубов.
– Я ж не имею в виду убивать их! – шепотом вскричал Адыр и навалился грудью на стол. – Пугнуть, унять, отогнать…
Ведун долго молчал, выпятив нижнюю губу. Староста ощущал себя безнадежно павшим человеком – шутка ли, его предложение оказалось слишком гнусным для находящегося в розыске ведуна! Но павший или нет, Адыр был исполнен решимости спасти свою родную Сливку.
В конце концов ведун с явной неохотой пробурчал:
– Вроде бы вишневая настойка вгоняет суккуба в спячку. Но это не точно. И зарубите себе на всех местах разом: если кто намерится прибить их, спящих – из-под земли достану! Не желаю я быть к такому причастником, ясно вам?
Адыр торопливо закивал. Ведун сердито фыркнул и поднялся из-за стола.
По возвращении старосты Сливка оживленно забурлила, люди воспряли и заранее повеселели. Настойку готовили всем миром, и даже вредная жена деда Вася раскопала на дне сундука два пузатых бутыля. Дед Вась глядел на бутыли с возмущением и обидой: ну как же он не догадался пошарить в том старом сундуке?
Убедить жителей деревни не вредить суккубам, когда те заснут, стоило Адыру большого труда. Почуяв, что скоро возьмут власть над вредоносными чужаками, люди проявляли неожиданную кровожадность. Одни предлагали заколотить двери и окна во всех суккубьих домах, другие настаивали, что для верности дома нужно поджечь. А кузнецова невестка, дородная молодуха с крутым нравом, вызвалась самолично пройтись по Новой деревне с тяпкой и вилами.
Чтобы успокоить людей, старосте пришлось использовать весь скудный запас красноречия и щедро приправить его угрозами: вот, дескать, прознает про сотворенное ведун да наведет гибельную порчу на всю деревню скопом! А потом еще Сливке, попорченной ведуном, доведется перед законом ответить за загубленных суккубов. Кто желает накликать на деревню такие напасти, а?
Люди поворчали, но притихли. Однако по их мрачным переглядываниям Адыр понял: тишком все равно будут пакостить – и не поймешь, как этому помешать. Самолично встать бессменным караулом перед Новой?
До вечера староста так ничего и не придумал, а утром оказалось, что и не доведется. От принесенной людьми настойки суккубы не то что в спячку не впали, а еще больше раззадорились, так что обессиленные мужики расползались по домам уже после вторых петухов.
И не было в Сливке человека, включая и старосту, который в то утро не вернулся бы мыслями к тяпке и вилам.
На следующий день Адыр вновь отправился в город – потолковать с известным в народе человеком по прозванию Крючкотвор. За плату тот выискивал – и с отменным успехом! – несовершенства в заключенных уговорах и советовал, как получить желаемое, ничего не нарушая. В последний год Крючкотвор особенно процветал, появилось у него и некоторое число