предвкушала три часа бесполезных споров в душном кабинете.
И должно было всё это случиться в день, когда выходной мужа совпал с её выходным! Они могли бы просто сесть, спокойно пообедать, погулять с собакой и вместе помолчать. Мало кто это оценил бы из женщин, – но учитывая её профессию, она любила мужа ещё и за то, что с ним можно просто помолчать. Она даже готова была сесть за проверку тетрадей, лишь бы он был где-нибудь рядом, в комнате.
Семь лет она преподавала в школе историю и право, и за эти годы имя её, означающее «сияющая», в устах школьников превратилось в грязное ругательство. Учительница истории всё чувствовала и понимала, но и поделать со своей репутацией ничего не могла. Всю свою жизнь она училась на пять, она боролась и шла вперёд и никому не позволит никакой небрежности и лени.
Этот принцип стоил ей дорого: в гимназию ручьём текли родители, для которых двойка была чем-то вроде гнилого мяса для мух. Их «самые лучшие дети» не могли иметь двоек. Скорее всего что-то не так с учителем. Ведь она единственная, кто ставит столько плохих оценок, – значит, она злая.
Раз в год, в День учителя, они приходили поблагодарить её и сотни раз приходили, чтобы смешать с грязью, чтобы шантажом, угрозами, властью исправить в журнале двойку на тройку, тройку на четвёрку и даже четвёрку на пятёрку.
Фаина Рудольфовна боролась и соглашалась, шла на компромисс и объявляла войну в зависимости от оставшихся в её арсенале сил.
Она шла через двор, обходя припаркованные автомобили, не замечая, как мысли о школе сделались для неё такими привычными, что даже на расстоянии от работы она горячилась, переживала и всё время боялась сделать что-нибудь не так…
Тут случилось нечто странное.
Каким-то особенным женским чутьём Фаина ощутила опасность.
Ещё через мгновение она услышала тихий звук, который напоминал шелест перьев на ветру.
Перед тем, как обернуться, Фаина почувствовала, что в её правое плечо врезалась птица, скользнула когтями и взмыла вверх. Почему она решила, что это именно птица?
Она посмотрела назад и увидела ворону, которая сидела на заборе и, поворачивая голову, глядела на неё чёрной бусиной глаза. Птица раскрыла рот и громко каркнула. От такого нахальства Фаина оторопела, не зная, пугаться ей или смеяться. Она проверила в руке сумку на вес, довольно тяжёлую, чтобы в случае надобности отбить следующую атаку.
Учительница ускорила шаг и услышала над головой хлопанье крыльев другой вороны. Скоро к птице сверху присоединилась та, что сидела на заборе.
Фаина вжала голову в плечи и пошла в сторону гимназии, не понимая, за что на неё так ополчился животный мир.
Вороны продолжали кружить над ней, недовольно каркая, но новых попыток напасть не предпринимали.
Так, в сопровождении шумной компании, заслуженный педагог добралась до школы.
На крыльце Фаина Рудольфовна встретила коллег. Она ещё издалека узнала Элеонору Павловну, женщину средних лет, всегда носившую длинные серьги и аккуратную