на голову, он протянул к ней правую руку и вытащил что-то из капюшона. Фаина даже не успела отшатнуться.
– Куриная кость?! Как она там оказалась?
– Может, муж подложил? – Элеонора Павловна хохотала так, что у неё выступили слёзы. Её смех стал передаваться и остальным.
– Возможно, птица случайно уронила кость прямо вам в капюшон? – Штыгин выбросил находку во двор, вороны тут же накинулись на неё и с криками полетели прочь. – Или вы съели куриную ногу и оставили косточку про запас.
Теперь Фаина вспомнила, как птица врезалась ей в плечо, наверное, пыталась забрать выпавшую добычу. Усталое лицо женщины растянулось в улыбке, и она своим характерным чуть повизгивающим смехом присоединилась к раскатистому хохоту Элеоноры Павловны.
– Ну ладно. Значит, не зря приехала на педсовет. Будет что рассказать мужу.
Смеялся ли над этой историей Штыгин? Вроде даже улыбнулся. Хотя глаза у него, кажется, всегда были грустными. Нет, не грустными… Это глаза человека, который видел много страданий, немного больше, чем можно выдержать, сохранив способность смеяться над чужими шутками. Эхо войны… Наверное, он по привычке ударил того старшеклассника из другой школы. Говорят, тот крал и бил одноклассниц. Но всё же первое правило: никакого физического контакта. Поэтому его и уволили тогда. Интересно, какой рукой он ему?.. Ну ладно, хватит об этом думать.
Спустя несколько мгновений через улицу напротив школы с рёвом пронёсся грузовик. Фаине даже показалось, что послышался глухой удар, и вороны после этого замолкли.
– Вы слышали? Что это было?
– Камень или что угодно! Носятся, как угорелые! – вскричала Элеонора Павловна, уперев руки в бока. – Ни на знаки не смотрят, ни на светофор! Что же за безобразие, ведь дети ходят! Сто раз администрации говорила – ставьте лежачего полицейского!
– Тогда на уроках только грохот грузовиков и будет слышен, – расстроилась Фаина.
– Вот на педсовете и обсудим эту проблему! – воскликнула Элеонора Павловна, бодро взяв под руку учительницу истории.
Они вместе поднялись в душный класс, который уже заполняли другие учителя.
Фаина Рудольфовна беглым взглядом осмотрела присутствующих и обнаружила только одно незнакомое лицо. Среди массы женщин, по большей части бальзаковского возраста, среди ярких нарядов и причёсок он явно выбивался из толпы. Лишь на мгновение у Фаины промелькнула мысль: что здесь делает этот худой молодой человек с проницательным смеющимся взглядом? Новый учитель? Слишком молод. Скорее практикант. Такие иногда приходили на пару месяцев, набирались впечатлений и уходили с тем, чтобы больше никогда не вернуться к школьникам.
«А может, это просто очередной представитель банка, пришедший предложить нам золотую кредитную карту?» – подумала Фаина и, подавив зевок, перестала рассматривать незнакомца.
Начало собрания, как всегда, задерживали, потом в кабинет вошла Маргарита Генриховна, завуч по учебно-воспитательной работе, грозовая