по мелководью. Еще миг – и светлая вытянутая тень откликнулась на новые требовательные завывания, метнулась, ускоряя бег, и исчезла за поворотом ручья. Подождав на всякий случай еще некоторое время, Готфрид тихонько выбрался из оврага, стараясь не шуметь, и тут же рухнул на землю, придавленный навалившейся на спину мохнатой тяжестью.
Ловко она его провела!
Мощные лапы с треском и звоном рвали кольчугу и поддоспешник, а вес твари не давал перевернуться на живот. Вот только оружия у оборотня по-прежнему не было, а значит, вся звериная хитрость была напрасной…
Готфрид заорал, как оглашенный, а потом затих, прикинувшись мертвым. Дожидаясь, когда тварь слезет со спины и решит проверить, жив ли он, рыцарь задержал дыхание.
Ощутив смрадное дыхание возле своего лица, воин внезапно выбросил вперед руку, заталкивая оборотню кусок цепи прямо в раззявленную пасть. Монстр попытался отшатнуться, но рыцарь бросился вперед и навалился сверху, используя мощь Божьего благословения. Не обращая внимания на отвратительное шипение и утробный вой твари, продолжал жечь вертящуюся зубастую пасть серебром, все глубже, и глубже, и глубже погружая кулак с цепью в воняющую разложением глотку. На холке оборотня блеснули стеклянные бусины…
Светловолосая девушка лет тринадцати-четырнадцати, раскинувшаяся на дне распадка, смотрелась нелепо. Порванное платье, спутанные волосы, расцарапанные руки, судорожно сжимавшие землю, непонимающие глаза, разорванный рот и вывернутая нижняя челюсть… Казалось, что она умерла от чрезмерного удивления, пытаясь раскрыть рот шире, чем позволяла природа.
Готфрид содрал с себя пришедшую в полную негодность кольчугу, скинул остатки поддоспешника, вновь опоясался мечом и поцеловал простое кипарисное распятие, покачивавшееся на крепкой бечевке.
«Если бы не Ты, меня бы здесь не было», – подумал рыцарь и опустил веки девушке-оборотню.
Волк взял очень высоко. Тянул долго, с хрипотцой и раскатистыми переливами, но на одной ноте. Выдохся и стал затихать, но тут же подхватили другие. Тембром пониже, но с теми же переливами.
«Как на мессе», – подумал рыцарь и тотчас услышал, как зашелестели листья. Будто ветер подул, хотя никакого ветра не было.
С чавканьем и скрежетом деревья и кусты вынимали из земли змеившиеся корни, которые, зажив самостоятельной жизнью, ползли куда-то в сторону, стелясь, будто женские волосы по воде. Ветви ходили ходуном и надсадно скрипели. Сверху падали сухие сучья, один с глухим звяканьем отскочил от шлема. От заполошного птичьего крика заложило уши.
Готфрид знал, что у оборотней особые отношения с лесом, но такое видел впервые. Деревья вперевалку уходили прочь от того места, где продолжали многоголосо завывать несколько волчьих стай.
«Да сколько же их там?!»
Рыцарь побежал вперед, попробовал проскочить вперед между стволами, но тут же споткнулся и едва не угодил под узловатый пень, прыгавший, как гигантская лягушка. Встал на ноги,