под колено, надрезая связки.
Мастер длинного меча упал, хотел откатиться в сторону, но был проткнут мощным ударом сверху, пригвоздившим его к земле. Противник налег на клинок, провернул его и резко выдернул, подхватив одной рукой под гарду. Вычурный меч с фальшгардой взлетел рукоятью вверх, словно окровавленный крест.
«Славный бой! – подумал Ульрих, глядевший на клубы дыма, заслонявшие небо. – Лучше я бы не сумел…»
Последнее, что наемник увидел в этой жизни, – оскаленный череп, улыбающийся ему из-под откинутого забрала.
«Очень кстати», – подумал Эмих, прячась в клубах плотного дыма, который не поднимался столбом в проломе, а медленно расползался по склону.
В черном тумане то и дело мелькали тела сражающихся, но кто берет верх – штурмующие или защитники, ландскнехт пока понять не мог. Слышались крики и проклятия, звенела сталь, сухо потрескивали аркебузы и мушкеты, три орудия в лагере то и дело вставляли свое веское слово в общий хаос, что творился у пролома. Скоро должны были подтянуться резервы осаждающих, и вот тогда, в гуще тех, кто хочет найти и припрятать что-нибудь маленькое и ценное до общего дележа добычи, в замок войдет и он.
Вообще-то Эмих должен был сейчас быть впереди, вместе с другими братьями из потерянного отряда, но с этим делом вполне можно было подождать. Пускай Ульрих там машет своей оглоблей! Для него грохнуть кого-нибудь – самая большая радость в жизни. А вот Эмих сражениям совершенно не радовался: теснота, вонь, грязь, кровища, да еще и убить могут, не приведи Бог!
Одно дело в поле. Стоишь себе в задних шеренгах и просто давишь в спину впереди стоящим для пущего натиска. Такое дело большого ума не требует, и риск минимальный – все пули и удары соберут на себя бронированные первые шеренги. Конечно, квадрат пехоты могли накрыть ядрами, но от этой напасти у них в отряде есть заговоренный Апостол. Точнее был, мир его ошметкам!
Совсем другое дело штурм, где каждый сам за себя и от шального выстрела, случайного камня, брошенного со стены, или хитрой замковой ловушки тебя защищают только собственная сноровка и везение. Слишком невелики шансы на выигрыш, чтобы так рисковать, а рисковать Эмих Альтшулер совершенно не любил. Он любил выигрывать.
Третий сын городского писаря, отосланный во Франконию, в школу при монастыре святого Бонифация в Фульде, очень рано понял, как устроена жизнь. Монахи ежедневно напивались вусмерть, развратничали где и с кем попало и частенько забывали кормить своих воспитанников, которые, дабы не умереть с голоду, сбивались в ватаги и по ночам грабили крестьян из ближайших деревень. Эмиху, которому по малолетству и худобе доставалась одна из самых опасных ролей – залезать в окна и протискиваться в щели, чтобы открыть другим путь в погреба и амбары, не раз и не два приходила в голову мысль поживиться в самой обители, но кладовые монастыря охранялись так же хорошо, как и сокровищница, и проникнуть туда за все годы учения так никому и не удалось. На счастье, Эмих узнал,