мы по новой перечитали Бредбери и Шекли, Саймака и Дика. И конечно Кларка с его космонитами. Там есть одна сцена. Главный герой с андроидом находятся в столовой, и для конспирации андроиду приходится сделать вид, что он ест. После андроид объясняет, что у него внутри есть такое приспособление, которое упаковывает абсолютно неповрежденную и стерильную пищу, и предлагает напарнику подкрепиться, если он голоден. Хайле скорчил такую рожу…
В общем, мы всё это перечитали. Только теперь рядом со мной сидел тот самый андроид, оказавшийся вне закона. То еще чтение на такой случай, скажу я вам. И андроид не подозревает о том, что его непосредственно касаются все трагические ситуации, выдуманные сто лет назад, когда человечество только примеривалось к будущему: как оно станет справляться с жутким раздвоением. Андроид, который уверен в том, что он – человек. Самый настоящий счастливый человек. Такой же, как я.
За ним пришли около полудня. Он заканчивал свою новую картину: «Выброшенные бурей на неизвестный берег». Там были изображены мы. Он не мог ничего знать, но он был – Хайле, и он всё чувствовал.
Представить себе только: сейчас ему скажут, что он – всего лишь подделка, робот, двойник, муляж возлюбленного. Заберут на демонтаж, повезут на склад, где сотни таких, как он. Не таких. Он – Хайле, мой живой Хайле, настоящий, любящий, уверенный в том, что он и есть единственный он.
Мне позволили самому сделать это. У меня давно был приготовлен подарок к его дню рожденья – браслет из золотистых камешков с Пресьосы. Он всегда любил блестящие цацки. Наверху, в его мастерской, его рука доверчиво протянулась ко мне, и он закрыл глаза. Но мне хотелось еще увидеть, в последний раз, эти серые, самые серые в мире глаза.
– Хайле…
Он вытянул руку, любуясь камнями. Взять ласково, выше локтя, и чуть надавить, увидеть удивление в его самых серых в мире глазах – и прижать сильнее. Всё.
Три года спустя дверь со скрипом отворилась, впуская меня в мой – теперь уже только мой – дом-ностальжи из натурального дерева. Давно не топтаные половицы вздорно скрипели. Не знаю, зачем было жить. По инерции, наверно. Или затем, чтобы по полной оплакать теперь уже смерть. Да, под магнолией покоились контейнеры с пластиночками, но не было уже фирмы, которая взялась бы за наш заказ.
Дом остался за мной, и счета в банке, и акции «Спейс Транс» выросли значительно, но не было никого, кто решился бы произвести незарегистрированного андроида с расширенной памятью, высоким уровнем сознания и восприятия, полнофункционального и т. д. Всё. Теперь их место в космосе, на вредных для людей производствах, для которых их выпускали со специфическими характеристиками, повышенной резистентностью к неблагоприятным факторам, без комплексов и синдромов, а также без гражданских прав.
В доме всё заросло пылью и пустотой. Наверху под крышей перебегали легкие шорохи. Мыши. Ну, пусть. Что с того? Какая разница? Натуральные мыши в доме из натурального дерева. Мне нечего