русских людей к моральным оценкам… Зато либерализм, плюрализм и т. п. чрезвычайно удобны для тех, кто, поступив по-свински, желает вытребовать себе после всего «права человека» (в том числе и неотъемлемое право на неприкосновенность собственности), чтобы далее можно было бы со спокойной совестью пользоваться награбленными богатствами.
(1998)
«О ЗАКОНЕ И БЛАГОДАТИ». Россию часто укоряют в том, что у нас «закон что дышло», что русские люди привыкли жить не по законам, а «по понятиям». В этой связи многие продвинутые в западном направлении новые наши правители провозглашают намерение добиваться в России «диктатуры закона».
Однако, помимо всего прочего, на наше нежелание жить строго по законам существенно повлияло то обстоятельство, что мы на протяжении едва ли не всей нашей тысячелетней истории воспитывались как христианский народ. И потому всегда предпочитали, даже в советские годы, во времена гонений на христианскую веру, поступать не столько по закону, сколько по правде. Русский народ всегда, сознательно или неосознанно, следовал завету митрополита Иллариона, который еще в начале нашей истории противопоставил ветхозаветному Закону – Истину и Благодать Христову.
И дело не столько в неумении нашем жить по закону, сколько в упорном нежелании ограничиваться одним законом. Ведь всякая законодательная система в духовном смысле является наследницей ветхозаветного законничества, тогда как мы – народ новозаветный, христианский, понимающий или неосознанно ощущающий, что помимо законов и выше законов есть Благодать Правды Божьей. И потому, кроме законов, народ наш склонен судить еще и по совести, руководствуясь заложенным в нас Господом внутренним ощущением этой Правды.
Вместо мертвых и формальных законов, разграфивших на категории человеческие преступления перед обществом и перед другими людьми, в соответствии с которыми человек получает за свои преступления наказание в виде заключения под стражу на какое-то количество времени, мы предпочитаем судить по неким неопределенным «понятиям», ставя во главу угла ощущаемую нами степень преступности данного человека. Поэтому если мы чувствуем, что человек не совсем «пропащий», то вместо предписанной в законах «неотвратимости наказания» часто склонны по-христиански ему прощать. Особенно это касается тех случаев, когда «смягчающие обстоятельства» преступника нам известны.
В других же случаях очень часто, когда дело касается преступлений, за совершение которых законом предусмотрено сравнительно небольшое наказание, наши люди высказываются за всякого рода «драконовские меры», требуя «стрелять», «вешать» и т. п. Это происходит, опять же, потому, что они учитывают не только формальную сторону дела, но и степень нравственного падения преступника, губительные последствия этого преступления для всего народа, а также сопутствующую преступлению степень цинизма и надругательства над нашими устоями и святынями, на которых испокон