Алексей Гатапов

Чингисхан. Тэмуджин. Рождение вождя


Скачать книгу

не привыкать к такому делу…

      – Дорогу во все стороны хорошо знает.

      – А без этого ведь не украдешь…

      – Да-да, больше некому…

      Шептались тайком, стараясь подальше держаться от нойонских свар: нет ничего хуже гнева властителей и лучше зря не дразнить их, а то потом найдут где-нибудь в овраге со свернутой шеей или отрубленной головой.

      К вечеру из-за Хэнтэйских гор показались ливневые тучи, и надежда найти воров по следам пропала совсем. Дождя ждали еще задолго до этого; уже с полудня небо понемногу стало затягиваться сухой, белесоватой пеленой, потом бросили свою охоту орлы и коршуны, притихли в траве кузнечики. Воры, видно, положились на приметы близкого дождя и, увидев в степи коней без присмотра, решили не упускать случая поживиться даровым добром.

      Почти все нойоны куреня, да и большинство мужчин в эту пору были в отъезде, при своих табунах. Бури Бухэ, выпив полкотла горячей ухи и пролив столько же пота, спал дома беспробудным сном. Единственный остававшийся в курене нойон Даритай направил по следу воров десяток своих нукеров, а затем призвал всех мужчин и подростков, какие были в это время в курене, к своему айлу.

      – Скоро пойдет дождь и смоет следы, – стоя у коновязи, объявил он народу. – Поэтому будем прочесывать всю степь отсюда на юг.

      Триста с лишним парней в седлах и без седел собрались за куренем на той самой излучине Онона, где несколько дней назад проходил праздник и, возбужденные предстоящей погоней, гарцевали на разномастных лошадях. Многие были с луками и стрелами, другие вооружились копьями, а то и просто увесистыми палками. Юноши из тех, кто недавно был принят в воины, держались отдельными кучками, сдержанно переговаривались, насмешливо поглядывая на расшумевшихся подростков.

      Вскоре из куреня выехала полусотня взрослых воинов во главе с Даритаем. Тот, увешанный отборным, искусно выделанным оружием, величественно восседал на недавно объезженном высоком белом жеребце. Жеребец под серебряным седлом, в обшитой синим шелком узде, норовисто выгибал шею, требовал воли и рвался вперед, ворочая красными глазами. Даритай с усилием удерживал его поводьями и, важно подбоченившись, оглядывал толпу в излучине.

      Державшийся рядом с нойоном, по его правую руку, Саахар-мэргэн, пожилой десятник из его нукеров, еще издали заорал на подростков:

      – А ну, тихо!..

      Толпа враз смолкла.

      – Вы что, на игры собрались, что ли? – бурый от злобы, с выпученными глазами, надрывно кричал Саахар, подъезжая. – Или вас по домам отправить, чтобы сидели вместе с матерями и не высовывались?

      В застывшей тишине взрослые вклинивались в раздавшуюся толпу молодых.

      – Тому, кто в степи издаст хоть один лишний звук, я повелю отрезать язык, – громко сказал Даритай и приказал взрослым: – Нещадно бейте каждого, кто нарушит порядок. Никого не жалейте!

      Взрослые воины с невероятной быстротой, часто сдабривая свои повеления режущими ударами толстых плетей по спинам замешкавшихся, разбили толпу подростков на