жбан картошки. За восемь часов наряда Сергей ни разу не присел. А после окончания наряда начинался обычный солдатский день. Те, кто получал наряды вне очереди, порою не спали по трое суток.
«Упорных» солдат воспитывали методом «через день – на ремень, через два – на кухню». На ремень – это служба ротных дневальных или караул (после принятия присяги).
Если во время тактических учений кто-либо из солдат не преодолевал за положенное время заданное расстояние, например, по-пластунски, все отделение повторяло пройденный маршрут. Ну и, конечно, тому солдату позже доставалось уже от своих ребят.
Гауптвахта в части была сержантской и не была страшилкой. Но солдат (это касалось, как правило, солдат хозвзвода), которые часто бывали на сержантской гауптвахте, отправляли на гарнизонную. Там кормили горячей пищей через день. Восемь часов заставляли заниматься строевой подготовкой. Поднимали в пять утра, после чего лежак без матраца и подушки прикреплялся к стене, пол камеры заливался водой так, чтобы арестованный не мог ни прислониться, ни присесть.
Это были основные приемы воспитательной работы в армии.
Поскольку все солдаты были одного призыва, говорить о дедовщине было бы некорректно. Но неравноправие среди солдат определяется не только сроком службы, но, в первую очередь, стремлением одних жить за счет других.
Большую власть в учебной роте имеет старшина. Его функции не ограничиваются только лишь решением хозяйственных задач. Он следит за распорядком дня, внешним видом солдат, решает вопросы плановых нарядов, включая распределение по постам. Старшина может наказать солдата, дав ему несколько внеочередных нарядов. Это может быть чистка туалета, длящаяся, как правило, не более получаса, и наряд на кухню, и уборка помещений роты, которое может длиться всю ночь, и уборка около помещения роты, которая может затянуться более чем на сутки. «Творчество» сержантского и старшинского состава может быть и более изощренным, унизительным для солдата. К таким широко известным наказаниям относятся: отдание чести телеграфным столбам, перенос кирпичей с места на место. Офицеры части не позволяли себе подобного. Но сержанты, еще год назад подставлявшие задницы под отцовский ремень, нередко наслаждались полученной практически неограниченной властью.
Старшина в роте Сергея был средних лет, прошедший три года войны на передовой, имеющий правительственные награды, и обладал непререкаемым авторитетом. Высокого роста, крепкого телосложения, он одним своим обращением к курсанту вселял в него страх. Оценивал солдат по своим критериям, явно не симпатизировал нацменам, рассказывая о них анекдоты. Особенно любил он анекдоты на еврейские темы. Сергей однажды услышал, как старшина в своей каптерке рассказывал анекдоты о трусости евреев на фронте.
Сережа сразу понравился офицерам роты: развитой, общительный, добрый, с чувством юмора, никогда не жалующийся