дамой с маленьким букетиком незабудок в пышных волосах. Большие глаза с поволокой, красиво очерченные губы, изящные ухоженные руки придавали ей вид уверенной в себе светской дамы. Вероятно, ей и самой нравился этот портрет, раз она поместила его на стене в собственном кабинете. Ротмистр вгляделся в фотографию, пытаясь по облику определить, что за личность перед ним, чем бы она могла дышать, и почему этой миловидной дамой заинтересовалась Сыскная полиция.
Между тем Иванов, опережая неизбежные вопросы жандарма, продолжил:
– Она разыскивается как свидетель. В её петербургской квартире найдена убитой горничная. Хозяйка вроде бы собиралась ехать в новгородское имение. Выехала, видимо, сегодня поутру.
Ротмистр выслушал Иванова с большим вниманием, не отрывая глаз от лица на портрете. Железнодорожные жандармы хоть и несли охранную и караульную службу, всё же не являлись военнослужащими в чистом, так сказать, виде. Повседневное общение с большим числом постоянно меняющихся людей, а также необходимость держать в памяти значительное количество чисел и имён, вырабатывали у них прекрасную зрительную и числовую память. Подобно настоящим полицейским жандармы учились составлению словесного портрета. Большим достоинством железнодорожных жандармов была жёсткая дисциплина, заведённая в их рядах; полицейские сколь угодно много могли смеяться над солдафонством своих друзей-врагов, но если жандарм выходил на службу, можно было быть уверенным, что он отработает её как надо. Поэтому Иванов немалые надежды возлагал на то, что жандармы Николаевского вокзала сумеют опознать госпожу Барклай.
– Так. Ну, я-то её однозначно не видел, – сказал Давыдов, отложив портрет в сторону. – Но сейчас мы вам, господин сыскной агент, всё организуем.
Ротмистр спрятал в стол неочинённые карандаши, аккуратно свернул листок с мусором и бросил его в корзину для бумаг. Стол приобрёл теперь нормальный рабочий вид. Удовлетворённый результатом Давыдов нажал кнопку электрического звонка где-то под столешницей. Через десяток секунд в кабинет явился младший жандарский чин, немо встал по стойке «смирно».
– Вот что, Фёдор. Позови ко мне дежурных по второму и третьему перронам и старшего вокзальных артелей, – распорядился Давыдов и, повернувшись к Иванову, пояснил. – Они у нас сутками работают. Дежурный обязан выходить на перрон к подаче каждого поезда и наблюдать за посадкой пассажиров. Теоретически он должен видеть всех, прошедших через его перрон к составу.
Ротмистр вышел из-за стола и подошёл к огромной карте железных дорог Российской империи, занимавшей всю стену.
– Я полагаю, что вашей дамочке подходят следующие поезда… – ротмистр задумался на секунду. – Московский в восемь с четвертью, харьковский скорый, отходящий в половине десятого… только надо уточнить, делает ли он остановку в Угловке, я того не знаю… ну и, что там ещё? опять же московский,