красноречивый кивок в сторону представителей прокуратуры. Смысл сказанного был тривиален и потому Агафон Иванов лишь понимающе кивнул:
– Так точно, ваше высокоблагородие, уж я его вам отыщу. Да только далеко ходить не придётся. Про любовника Толпыиной нам уже рассказали.
– М-да, и что же?
Вместо Иванова на этот вопрос ответил Гаевский.
– Как сказал домоправитель, – сыщик заглянул в свой крошечный блокнотик, – по фамилии Анисимов, у Толпыгиной был дружок, некто Влас Дмитриев. Служил приказчиком в хлебной лавке здесь же, в «яковлевке». Месяц назад уволился и вроде бы устроился где-то на Апраксином дворе.
Апраксин двор, а в просторечии «Апрашка», был своеобразным криминальным сердцем столицы, настоящим городом в городе. Он только именовался «двором», на самом же деле это был внушительных размеров квартал в центре Санкт-Петербурга, в непосредственной близости от роскошного Невского проспекта. В неимоверных трущобных переулках и тупичках «Апрашки» сосредоточилась разнообразная мелочная торговля, зачастую маскировавшая торговлю краденым, сводничество и разного рода нелегальные промыслы от подделки документов до перелицовки ворованных шуб. Эта клоака являлась местом бурной предпринимательской деятельности мазуриков всех мастей, средой обитания городской бедноты и самого настоящего человеческого сброда. В глазах петербургского полицейского того времени работа в Апраксином дворе характеризовала человека с наихудшей стороны.
– Что ж, очень хорошо. Вот и доставьте мне этого Власа Дмитриева. – сказал Путилин. – А заодно ответьте господину товарищу прокурора окружного суда, что там с окнами?
– Окна с зимы не открыты и покуда немыты. Стёкла целы, форточки – закрыты изнутри, подоконники внутри и откосы снаружи подозрительных следов не имеют, – скороговоркой отрапортовал Иванов. – Полагаю, проникновение с улицы через окна можно отбросить как совершенно нереальное.
– Я понял, – подытожил Эггле, быстро что-то записывая в своей тетради. – Исходим из того, что либо убийца имел ключи, либо погибшая сама открыла ему дверь. Тут без вопросов. Но мне представляется чрезвычайно важным вопрос о мотиве убийства. Чего преступник хотел добиться содеянным?
Возникла пауза. Вопрос был вовсе не так прост, как мог показаться, а потому никто из присутствующих не спешил с ответом.
– Александр Борисович, вы составляли протокол осмотра места преступления, так вам и вожжи в руки, – не без иронии в голосе проговорил, наконец, Путилин, обращаясь к Эггле. Начальник столичного сыска был намного выше чином товарища прокурора, да и возрастом постарше, а потому на его иронию тот никак не мог обижаться.
– Что ж, Иван Дмитриевич, возможно, вы и правы, – согласился Эггле. – Попробую проанализировать. Ничто не указывает на ограбление – в квартире полный порядок. Значительное