мои нравственные устои. – Сима оскалилась и мгновенно спрятала улыбку.
Неожиданно Лев выпустил ее руку:
– Просто я вам не понравился. Ну что ж… На нет и суда нет. Спокойной ночи.
Она даже растерялась. И больше оттого, что внезапно поняла, как же ей не хочется, чтобы он ее отпускал. Но пришлось принудить себя:
– Спокойной ночи.
Подхватить сумочку, сделать несколько шагов до двери, повернуть ручку – что может быть проще? Но когда раздался оклик, Сима испытала невероятное облегчение.
– Подождите, Сима! А просто посидеть со мной в ресторане вы согласитесь?
Забыв, как показывала этот кокетливый жест своим артисткам, она посмотрела через плечо:
– Ужин и по домам?
– И я сам вызову вам такси.
«Эти глаза умеют лгать. Еще как!» – Она подумала об этом без страха, без сожаления. В конце концов, что она теряла? Свою безупречную репутацию? Да не была она такой уж безупречной… Мальчиков, конечно, не покупала, до этого еще не дошло, но мужчины бывали у нее в доме, и она не считала это чем-то постыдным. Обета безбрачия после развода не давала…
– Ладно, пошли.
Пальцы Потапова сошлись выше ее локтя:
– У меня знакомый поэт есть, он любой женщине может сказать: «Худенькая ты моя!» Многим это нравится…
– Я не сижу на кремлевской диете, если вы об этом.
– Просто безумие какое-то с этими диетами… Кто внушил девочкам, что мужчинам нравится биться о кости?
– Мужики тоже подсчитывают очки, будьте спокойны!
– У вас татуировка на руке. – Лев погладил ее согнутым пальцем. – Что она значит?
«А вот это зря!» – едва не вырвалось у нее. Но отвечать на это приходилось не впервые. Сама виновата, нужно было делать тату где-нибудь на животе, чтобы в глаза не бросалось.
– Первые буквы имен моих дочерей. Переплетены накрепко и вживлены в мою кожу.
Потапов остановился посреди гостиничного коридора:
– Серьезно? С кем же они сейчас?
– С мужем.
– Ого! Так вы поэтому так рвались домой?
– В Америке.
– А-а, – с облегчением выдохнул он и снова потянул ее за собой. – И надолго они?
Сима заставила себя произнести это. Ей даже не пришлось зажмуриваться, чтобы не выдать боли.
– Навсегда. Наверное, навсегда.
Он сконфуженно пробормотал:
– В самом деле?
– И муж, кстати, уже бывший, так что крепкую советскую семью вы не разрушаете.
– Ну, слава богу!
– Я была уверена, что вы ответите: и не собирался.
Спустившись на одну ступеньку ниже, Лев обернулся, и они оказались лицом к лицу.
– Серьезно? А если как раз собирался?
– Если бы семья была, то вам это не удалось бы. Я была верной женой, как это ни странно. Хотя почему – странно? Не такая уж это и редкость в нашем театральном мире, как думает обыватель.
– Вам кажется, он думает о нас?
– Может, мы уже пойдем? – взмолилась Сима.
Потапов улыбнулся так, будто все понял,