спрятав свое неузнаваемое лицо, Лев пару минут смотрел на неубранную постель, но Сима не сомневалась, что мысли его сейчас не о ней. Вчерашнее упоминание Фрейда… Может, стоило развить эту тему? Теперь уже поздно, как-то неосторожно она задела обнаженный нерв. Сколько же ему лет, что он до сих пор так чувствует боль?
Об этом она решилась спросить. Лев оглянулся на нее с удивлением:
– А что? Тридцать семь. Пора умирать, если хочу остаться в истории литературы.
– А мне сорок два. Тоже подходящий срок.
Он улыбнулся:
– Предлагаешь вместе?
– Жить, – заключила Сима, потом сообразила, что это прозвучало двусмысленно. – Не жить вместе, а просто жить. Обоим.
В его улыбке опять проступило что-то просительное:
– А почему бы и не вместе?
– Ха-ха! – отозвалась она с издевкой.
– А ты – вредная…
– Ты еще не представляешь, насколько! Если мы сейчас же не отправимся завтракать, я начну есть тебя поедом. Одевайся немедленно! Хватит меня соблазнять.
По-собачьи склонив голову, он с интересом заметил:
– Как только ты выяснила, что я – младше, сразу начала командовать.
– Вообще-то не стоило еще раз делать на этом акцент… Пять лет разницы и так не сотрешь.
– Они тебя раздражают?
– Слегка. Может, со временем раздражение будет расти, я не знаю. Мой муж был старше меня.
Лев насмешливо подхватил:
– И мальчиков ты после него не покупала.
– Они сами приходили, – поддела Сима.
– Приходили? – Он надвинулся на нее – неподдельный гнев. – И много?
Она уперлась кулаками и лбом ему в грудь:
– А в чем дело? Ты ревнуешь?
– Ревную. Это ненормально?
Ей хотелось обернуть все шуткой, а у нее вдруг вырвалось:
– Этого не может быть! Ты такой…
– Глупая, – вздохнул он. – Ты ведь еще даже не знаешь, какой я…
Во время репетиции Сима поймала себя на том, что с каждой минутой все меньше воспринимает Льва как мужчину, с которым только что была – ближе некуда, и все чаще думает о нем как о создателе пьесы и волнуется, каким видится ему уже ее детище. Еще недоношенное, но уже сформировавшееся. Детали изменить еще можно, а в целом для Симы уже все сложилось – не исправить.
Она с тревогой поглядывала на его профиль – сели через проход, чтобы не отвлекаться друг на друга. Ей показалось, будто Потапов едва сдерживает улыбку, и это его незначительное усилие отозвалось в ней дрожью: «Ах, ему все это кажется смешным?! Провинциальная труппа, бездарная режиссура… Ну ладно!»
Что скрывалось за этой последней угрозой, Сима и сама еще не успела понять. В качестве наказания отлучить от постели? Это ей и в голову не пришло. Но что-то как-то…
Прозвучавшая со сцены реплика заставила ее очнуться – этой фразой пьеса заканчивалась. Они показали автору не весь спектакль целиком, отдельные сцены, но последнюю Сима включила, чтобы попытаться предугадать реакцию зрителей, для которых