новоявленного воеводу отпустило, и он решил сменить тему. Иначе Антип, судя по его расширившимся глазам, обязательно бы спросил, почему именно такая жидкость течет в черепной коробке и как она туда попадает.
– Слушай, я не знаю, как к ним, а ко мне точно таракан заполз. – Иван еще раз хрюкнул и решил сгладить свои слова, чтобы не приняли за сумашедшего. – Шуткую я так, не обращай внимания на слова мои… Так вот, почему бы нам и в самом деле не заглянуть вниз по реке? Во-первых, в полон попали многие мужи, которые могли бы присоединиться к рати в случае своего освобождения. Во-вторых, обратно можно с ветерком на лодье отправиться. Ты управляться с парусом можешь?
– Хитрого там нет ничего. И на руле случалось посидеть, пока сюда добирались… Но одному не справиться мне, а любое несогласие в том, как людишки парус ставят, токмо к гибели нашей приведет, аще лодья та перевернется.
– Хм… – задумался Иван. – А буртасские людишки, что с парусом у них управляются, как обычно ночуют, вместе?
– Тот, кто к таким делам ближе, завсегда на лодье ночь проводит, – согласился Антип. – Им на ее защиту и вставать.
– Тогда живыми попытаемся брать, а коли не выйдет, то сами на весла сядем, – окончательно решил новоявленный воевода. – Да и отяки, пока своих девок и детей не освободят, в бой сломя голову бросаться не будут. Кроме того, смухлевали мы с тобой немного! Агитировали их родичей освобождать, а сами начали к себе зазывать. Бог-то он все видит, вот и поправил нас по своему разумению…
– Он видит, – вновь кивнул охотник.
– И еще. Если они в понизовьях навар какой с буртасов поимеют, то потом их от ворога за уши не оттащишь. А нам это только на пользу будет. Эх, еще бы выспаться для полного счастья… Или хотя бы для свежей головы. Ну да не судьба пока. О! Смотри, Антип, охотники все переплыли. Пошли, поговорим тесным кругом, авось решим опять что дельное…
– Коли осталось у тя в голове что, окромя прусака, то можем и порешать, – ухмыльнулся Антип. – А скажи вот мне, пошто ты с охотничками буртаса таскаешь полоненного?
– Пошто? Помнишь ли, что оба пленника умеют слегка говорить по-нашему? Тот, который десятником сказался, с полоненной словенкой жил несколько лет, а второй оказался племяшом его. Правда, последний совсем непонятно временами лопочет, но все равно повезло нам с этим негаданно, потому что их знание нашего языка нам вполне может пригодиться. Как еще с пленными объясняться, если такие у нас будут? Однако держать при этом их лучше отдельно, поскольку дорожат они друг другом… Помнишь, как старший беспамятного младшего взялся выхаживать?.. – Дождавшись утвердительного кивка Антипа, Иван продолжил: – Вот пока они раздельно находятся, то не так опасны. Я ведь буртасскому десятнику объяснил, когда по душам говорили, что если один сбежит, то второго сразу прирежем…
– И прирежешь? – равнодушно задал вопрос охотник.
– Да вряд ли, хотя… Зависит от того, какую беду побег нам тот сулить будет, может, и придется. Ну ладно, заговорились мы с тобой, пойдем