не пытался распаковывать.
– Ну а ты, мил друг, что молчишь, язык проглотил? Вон как твои дружки распелись. Может, ты поддержишь их и станцуешь? Да переводи ты ему все дословно – его дело, поймет он или нет…
Обращался Иван через Алтыша к буртасу, который за пятнадцать минут импровизированного допроса на лодье, ходко шедшей в сторону веси, не вымолвил ни слова.
Только ухмылялся, зажимая расквашенное обухом топора ухо, да посмеивался над своими говорливыми соратниками, вызывая этим даже некоторое уважение.
Те, как объяснил пленный десятник, профессиональными воинами не были, хоть и имели плохонькие кожаные доспехи. Так, подай-принеси, сготовь-подремонтируй, парус поставь-убери, в общем, матросы-разнорабочие, как окрестил их Иван. Даже воинской доли в добыче у них не было.
А вот рядом, ухмыляясь, сидела важная птица, да такая интересная, по словам Алтыша, что отяцкий воевода оставил его на сладкое. Хотя какое там сладкое – почти одна горечь осталась: столько просчетов, столько потерь…
Начиналось все вроде хорошо, лодья была взята безукоризненно, но вот потом…
Нарвались на засаду – раз.
Ратники из отяков и охотников получились, прямо скажем, никакие. Это два.
Когда начали засыпать стрелами выбегающих из горящего дома буртасов, то было еще ничего, да и Терлей хорошо помог в обнаружении позиций лучников во дворе усадьбы. Но вместо дальнейшей стрельбы по освещенному пятачку разгоряченные головы попытались вступить с буртасами в прямую сшибку, и это чуть не привело к поражению.
Пришлось ему вступить в дело со своим ружьем, иначе бы дело не закончилось двумя трупами и тремя ранеными с их стороны.
Да и сам тоже хорош: вылетел с разряженным ружьем прямо на одного из вражеских ратников. Тот был хоть и ранен, но зарезать его вполне мог бы успеть. Спасибо Терлею.
Из-за этой несвоевременной сшибки часть буртасов сумела прорваться к тыну и перемахнуть через него. Прямо на выставленную засаду… Но! И тут его вина полностью. Под номером три.
У неодоспешенных отяцких охотников почти не оказалось каленых стрел. Переяславцы не догадались, да что греха таить, и не захотели бы без прямого приказа ими поделиться. А тем малым количеством, которое у них имелось, отяки положили только трех убегающих воинов. А сами получили двух раненых.
В итоге трое или четверо буртасов сумели удрать в сторону реки, а там увели одну из брошенных лодок… И тут ведь не проследил, чтобы заранее их попрятать! И ушли…
Хорошо, что лодья в этот момент перегораживала путь наверх, и те уплыли вниз по течению под градом стрел с судна. В темноте такой обстрел, скорее всего, ни к чему не привел, однако, судя по скорости, с которой буртасы улепетывали, останавливаться и идти вверх к своим они не собирались.
В любом случае через полчаса должен был наступить рассвет, и отяцко-переяславскому воинству надо было выдвигаться по реке, так что дойти до веси по берегу сбежавшие вряд ли вовремя успеют…
Да,